Босх только кивнул. Все это было очень странно – раньше Ирвинг никогда не называл его по имени.
– И сразу после школы полиции я много лет проработал патрульным в Голливуде… Да, тот вопрос, который задала мне Мани Чандлер насчет вашей матери. Это так неожиданно выплыло… И я очень сожалею об этом, Гарри – о твоей утрате.
– Это было давно. – Босх немного подождал. Ирвинг смотрел на свои стиснутые руки, которые лежали на столе. – Если дело в этом, то я думаю, что…
– Да, в основном в этом, но, знаешь, я хотел тебе сказать, что в тот день я был там.
– В какой день?
– В день, когда твою мать… это я составил о ней рапорт.
– Вы?
– Да, именно я ее нашел. Я патрулировал бульвар и заглянул в тот переулок возле Говера. Обычно я проверял его раз в день, и вот… и вот я ее нашел. Когда Чандлер показала мне эти рапорты, я сразу вспомнил это дело. Она не знала номера моего жетона – он там был указан, – а то поняла бы, что это я ее нашел. Думаю, Чандлер сильно повезло…
Босху было трудно все это вынести. Сейчас он был рад, что Ирвинг на него не смотрит. Он понимал, или думал, что понимает, о чем умолчал Ирвинг. Если тот работал патрульным на бульваре, то должен был знать его мать еще при жизни.
Посмотрев на него, Ирвинг перевел взгляд в угол комнаты. Его взгляд тут же упал на фикус.
– Кто-то засунул бычок в мою кадку, – сказал он. – Это не ты, Гарри?
Глава двадцатая
Толкнув плечом стеклянную дверь Паркер-центра, Босх закурил. Немногословный рассказ Ирвинга вызвал у него шок. Босх всегда подозревал, что может наткнуться на кого-то, кто знал его мать или был в курсе дела о ее убийстве, но никак не предполагал, что это будет Ирвинг.
Проходя через южную стоянку к своей машине, Босх вдруг заметил Джерри Эдгара, стоявшего на углу Лос-Анджелес и Первой улицы и дожидавшегося зеленого света. Посмотрев на часы, Босх увидел, что уже 17.10 – конец рабочего дня, – и решил, что Эдгар, наверно, направляется в «Седьмую статью» или «Красный ветер», чтобы заправиться перед дорогой. По мнению Босха, это была неплохая идея. Шихан и Опельт, вероятно, уже сидели в одном из этих баров.
К тому времени, когда Босх дошел до угла, Эдгар уже опередил его на полтора квартала, направляясь по Первой в сторону Седьмой. Босх ускорил шаг. Впервые за долгое время он ощущал настоящее влечение к алкоголю. Ему хотелось хотя бы ненадолго забыть о Черче, Мора и Чандлер, забыть свои собственные тайны и то, что сказал ему Ирвинг в комнате для совещаний.
Однако Эдгар прошел мимо «Семерки», даже не взглянув на ее дверную ручку, выполненную в форме полицейской дубинки. Перейдя Спринг, он вдоль здания «Таймс» направился в сторону Бродвея. «Стало быть, идет в “Красный ветер”», – решил Босх.
«Красный ветер» его вполне устраивал. Правда, «вейнхард» там подавали только бутылками, что было явным недостатком. К тому же в этот бар любили заглядывать карьеристы из отдела новостей «Таймс», так что частенько здесь было больше журналистов, чем копов. Большим преимуществом, однако, служило то, что по четвергам и пятницам здесь с шести до десяти играл квартет музыкантов. Конечно, играли они не очень хорошо, но для того чтобы переждать час пик, их музыка вполне годилась.
Перейдя Бродвей, Эдгар, однако, остался на Первой улице – вместо того чтобы пойти налево к «Ветру». Немного замедлив шаг, Босх позволил Эдгару вновь оторваться на полтора квартала. Он снова закурил, испытывая неловкость оттого, что собирается выслеживать другого детектива, и еще какое-то нехорошее предчувствие.
Повернув налево, Эдгар нырнул в заведение под названием «Hung Jury».
[23]
Этот бар располагался рядом с вестибюлем юридического центра «Фуэнтес» – восьмиэтажного административного здания, целиком занятого адвокатами. В основном его обитателями были адвокаты, выступающие в судебных процессах: они выбрали это не слишком красивое (если не сказать уродливое) здание из-за его удачного расположения – оно находилось менее чем в квартале от окружного суда, в квартале от уголовного суда и менее чем в квартале от здания федеральных учреждений.
Босху все это рассказывал Белк в тот день, когда они вдвоем приходили в юридический центр «Фуэнтес», к Мани Чандлер, – Босх должен был дать письменные показания по делу Черча.
Неприятные предчувствия усилились еще больше, когда он миновал дверь в «Hung Jury» и вошел в главный вестибюль центра «Фуэнтес». Он помнил планировку бара, куда заглядывал после того, как оставил Чандлер свои показания, и знал, что оттуда можно выйти в главный вестибюль. Пройдя через входную дверь, он оказался в нише, где висели два телефона-автомата; сюда же выходили двери помещений общего пользования. Осторожно заглянув за угол, он окинул бар взглядом.
Невидимый Босху музыкальный автомат играл песню Синатры «Летний ветер». Барменша в пышном парике, обернув вокруг пальцев купюры – десятки, пятерки, долларовые бумажки, – доставляла мартини группе сидевших у входа адвокатов, а бармен, склонившись над слабо освещенной стойкой, курил сигарету и читал «Голливуд рипортер». Небось в свободное от основной работы время он подвизается в качестве актера или сценариста, подумал Босх. Или охотника за талантами. Кто только этим здесь не занимается!
Когда бармен наклонился вперед, чтобы выбросить окурок в пепельницу, Босх увидел сидящего в дальнем конце бара Эдгара, перед которым стояла порция пива. Рядом с ним загорелась спичка, и в ее свете Босх разглядел Хани Чандлер: она закурила сигарету и опустила спичку в пепельницу, стоявшую рядом с бокалом «Кровавой Мэри».
[24]
Босх отодвинулся назад в нишу, опасаясь, что его заметят.
Он ждал, стоя возле старой фанерной будки, служившей для продажи газет и журналов. Сейчас она была закрыта на ночь и завешена ставнями. Когда стемнело и зажглись уличные фонари, Босху пришлось отбиваться от попрошаек и проходивших мимо проституток, которые высматривали последних клиентов-бизнесменов перед тем, как отправиться в Голливуд на вечернюю, более тяжелую смену.
К тому времени, когда Босх увидел выходящего из «Hung Jury» Эдгара, у его ног уже валялось изрядное количество окурков. Отбросив в сторону последнюю недокуренную сигарету, он отступил в сторону, чтобы Эдгар его не заметил. Чандлер он не увидел и предположил, что та покинула бар через другую дверь, направившись в гараж, к своей машине. Вероятно, Эдгар благоразумно отказался от предложения подвезти его к Паркер-центру.
Когда Эдгар проходил мимо будки, Босх шагнул вслед за ним.
– И где это мы, Джерри?
Эдгар вздрогнул так, словно ему за шиворот сунули кусочек льда, и резко обернулся.
– Гарри? Что ты… эй, ты не хочешь выпить? Я как раз собираюсь это сделать.
