Даже не верилось, что этот кошмар позади. Сабрина стояла под
величественным куполом и смотрела на спускавшуюся по лестнице Камиллу. Она уже
не испытывала к матери ни ненависти, ни каких-либо иных чувств. Слишком много
она потеряла за последние шесть месяцев, чтобы испытывать к Камилле какие-то
чувства: сон, покой и самое главное – сына...
– Теперь, когда все позади... мы могли бы расстаться
друзьями, – запинаясь, сказала Камилла.
Теперь ей придется, поджав хвост, вернуться в Атланту и
снова жить с юным Хьюбертом. Перед отъездом она испортила с ним отношения: кто
знал, что ей придется вернуться... Что же, она ошиблась!
Сабрина ответила громко и отчетливо, чтобы слышал стоявший
рядом помощник шерифа:
– Я не хочу ни видеть, ни слышать вас. Если это
случится, я вызову полицию и подам на вас в суд. Вам понятно? – Камилла молча
кивнула. – И держитесь подальше от моего сына!
Но эту битву Сабрина все-таки проиграла. Когда на следующий
день, собравшись с силами и успокоившись, она позвонила Джону, тот сообщил ей,
что не приедет домой на рождественские каникулы. Он изменил свои планы: вместо
того чтобы восемнадцатого приехать в Сан-Франциско, он отправляется в Атланту.
Его голос дрожал от гнева:
– Вчера я говорил с бабушкой. Она сказала, ты подкупила
судью.
Сабрина опешила и впервые с тех пор, как судья приказал
Камилле убираться из ее дома, заплакала. Неужели Джон никогда не поймет ее и
всегда будет ненавидеть? Неужели он так похож на свою бабушку?
– Джон, я ничего подобного не делала. – Она пыталась
успокоиться. – Да это и невозможно. Судья порядочный человек, и он сразу понял,
что она собой представляет.
– Она старая женщина, которой негде жить, и один Бог
знает, куда ей теперь податься.
– А где она жила до этого?
– Где придется, мир не без добрых людей. Наверное,
опять поселится у племянника.
– Ну что ж, ничем не могу помочь.
– Да ты и не хочешь!
– Нет, не хочу. Джон, она пыталась отобрать у меня этот
дом!
Но он отказывался ее понимать. Он обозвал мать грязным
словом и бросил трубку. Той ночью она лежала в постели в доме, который вновь
принадлежал ей, но знала, что она вовсе не победила. Победила Камилла
Бошан-Терстон. Она отняла у Сабрины Джона.
Глава 31
Ей было бы совсем одиноко и тоскливо в это Рождество без
Джона, если бы не Антуан и Андре. Они не позволили ей скучать одной. Они
привезли в дом Терстонов новогоднюю елку, а Антуан приготовил напиток из
взбитых яиц с ромом. Они поддразнивали ее, подшучивали, говорили ей
комплименты... а потом они пошли ко всенощной, пели псалмы, и по щекам Сабрины
катились слезы. Андре обнял ее за плечи и улыбнулся. Им было хорошо втроем, и
Сабрина была благодарна друзьям. Если бы не Андре с Антуаном, она весь вечер
просидела бы одна, оплакивая несчастья, которые принесла с собой Камилла. Но с
этими французами было невозможно грустить, и, когда настало Рождество, она
вновь воспряла духом. Вечером Антуан уехал к рабочим в Напу, но Андре остался с
ней: на следующий день они должны были вместе пойти в банк. Они хотели получить
еще один кредит на покупку необходимого оборудования. Все складывалось как
нельзя лучше: Андре блестяще управлялся со своими и ее виноградниками. К тому
времени они успели расчистить всю землю.
– Даже мои джунгли выглядят чудесно, – шутила Сабрина.
– Я с трудом узнаю их.
– Погодите, скоро вы отведаете нашего вина! – Но пока
он принес ей бутылку Моэ и Шандона.
Они устроились у новогодней елки. Андре с восхищением
смотрел на Сабрину. Сколько ей пришлось пережить за этот год!
Да, правильно сказала Амелия много лет назад: Сабрина –
замечательный человек... Она была необыкновенно женственна, добра и сильна, как
никто другой. Может быть, даже Амелии далеко до нее. Скажи он это Сабрине, та
застыла бы от изумления. Амелия была в ее представлении именно такой, какой бы
она хотела видеть собственную мать. Но рассчитывать на это больше не
приходилось. Она слишком хорошо знала, что собой представляет ее настоящая
мать. Сука, шлюха, женщина, которая пыталась извлечь из своего бесчестья
максимальную выгоду. Когда Камилла уезжала, она не постеснялась украсть
картину, висевшую в комнате для гостей! Сабрина была счастлива избавиться от
нее... Вот о чем она думала, глядя на елку.
– Забавный выдался год, не правда ли?
– Да уж! – Его рассмешила формулировка.
Сабрина посмотрела на него с удивлением, но затем тоже
улыбнулась:
– Было много плохого и хорошего. Встреча с вами и
Антуаном стала для меня подарком судьбы. Значит, не все так плохо.
– Надеюсь, что нет.
Но оба они знали, что Сабрина грустила о сыне. Да и как было
не грустить? Впрочем, даже с ним она почти не говорила об этом. Слишком больная
тема. Она старалась не показать виду, что тоскует, и изо всех сил шутила с
Андре.
Уладив банковские дела, на следующий день Сабрина уехала с
Андре в Напу и провела там остаток недели. Теперь она не боялась оставлять без
присмотра дом Терстонов. В день отъезда Камиллы она сменила замки, и даже у
Джона пока не было нового ключа. В большом фермерском доме, который Андре
снимал вот уже восемь месяцев, у нее была своя комната. Отец и сын вынашивали
планы постройки собственного дома, а пока продолжали вести совместную жизнь, и
Сабрина была счастлива. Мужчины относились к ней по-дружески, и она начинала
неуверенно говорить с ними по-французски.
После Нового года Андре отвез ее домой. Они проехали через
мост Бэй-Бридж, поднялись по Бродвею, затем поехали на юг по Калифорния-стрит,
свернули направо, на Тейлор-стрит, и очутились у Ноб-Хилла. Он припарковал
машину снаружи и внес в дом ее вещи. Андре хотел провести пару дней в городе.
Антуан прекрасно справится один, а у них с Сабриной были дела в городе. В тот
вечер они допоздна засиделись в библиотеке, просматривая бумаги. Оба они
ответственно относились к своему делу, и Сабрина вспоминала добрые старые
времена, когда после смерти отца она взяла на себя управление рудниками.
Разница лишь в том, что сейчас у нее есть Андре.
– Должно быть, вам пришлось трудно...
– Что было, то было, – улыбнулась она. – Зато я многому
научилась.
– Вижу. Но это не самый легкий способ учебы.
– Похоже, мне на роду написано не искать легких путей.
– Она снова подумала о Камилле, Джоне и том разочаровании, которое он принес
ей.
Андре задумчиво следил за выражением ее глаз. Затем он задал
странный вопрос, который давно не давал ему покоя. Они очень подружились за эти
десять месяцев, но были вещи, о которых они до сих пор не говорили. Сабрина
редко упоминала имя Джона Харта, а Андре почти ничего не говорил о своей жене.
Она умерла, когда Антуану было пять лет, и Андре долго-долго жил один. Правда,
во Франции оставалась женщина, в которую он был влюблен, но сейчас с этим было
покончено. В своем последнем письме она написала, что увлеклась другим. По
правде говоря, это не разбило ему сердце. Покидая Францию, он был готов к
этому: ехать с ним в Америку она не пожелала... Сейчас его интересовала жизнь
Сабрины, а лучшего времени, чтобы расспросить ее, может не представиться.
