— Вот так.
Она медленно кивнула.
— Ты учился в университете?
Он покачал головой.
— А хотел бы?
Он пожал плечами.
— Наверное. Но тогда не было такой возможности.
Она слегка нахмурилась, покручивая бокал за тонкую ножку. На лбу появилась очаровательная маленькая складка.
— Готова поспорить, что ты любишь читать. — Это было утверждением, а не вопросом. — Но если об этом спрашивают на работе, ты этого не говоришь.
Он подумал о книжных полках у себя в квартире. Забитых самой разной литературой. Все, что угодно: от философии и поэзии до беллетристики, биографий и дешевых триллеров для чтения в самолете. В нем жила жажда знаний, тяга к пониманию, корни которой, без сомнения, скрывались в его детстве. Впрочем, он так и не нашел того, что искал. И единственным занятием, приносившим ему настоящее удовлетворение, была работа в полиции.
Он снова пожал плечами, чувствуя себя после ее слов еще более неловко.
— У тебя было тяжелое детство, верно? Ты пережил много боли. Лишений.
Воодушевление исчезло. Теперь Фил ощущал только неловкость.
— Прости. Сюда вход воспрещен.
— Нет, это ты меня прости, — сказала Марина, опустив голову и глядя в свою тарелку. — Я упомянула о детстве только потому, что почувствовала это, вот и все. Потому что… — Она запнулась. — Мне это знакомо. — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — В тебе есть что-то, что напоминает мне себя. И мне очень жаль, если я поняла тебя неправильно.
Фил молча смотрел на нее. Ее ладонь скользнула через стол к нему. Их руки встретились. Между ними снова проскочил электрический разряд. Как будто это прикосновение подтвердило, что они понимают друг друга на уровне инстинктов.
— Может быть, хочешь узнать что-то обо мне? Я не возражаю, — сказала она.
Она открылась ему, рассказав о своей семье, о том, как скандальный отец-алкоголик бросил ее с матерью и двумя братьями, когда ей было всего семь лет, время от времени возвращаясь в их жизнь только затем, чтобы приносить новые страдания и боль.
— Он был мерзавцем: патологический лжец, жулик, скандалист, избивавший свою жену, — закончила она, и взгляд ее от неприятных воспоминаний затуманился.
— Вот и все его достоинства, — сказал Фил, пытаясь шуткой увести Марину от мрачных переживаний, к которым располагала эта история.
Она улыбнулась и продолжила. Рассказала, как ее поощряли в школе и ценили ее способности. И она охотно откликалась на это, страстно желая изменить свою жизнь.
— Значит, ты не местная? Акцента я у тебя не заметил.
— Вообще-то я из Бирмингема, — ответила она. — А там такой акцент, от которого обычно стараются отделаться.
Дальше Фил узнал, что ей дали стипендию Кембриджского университета и она выбрала психологию.
— Думаю, я выбрала эту специальность из-за отца. Мне хотелось понять, что заставило его стать таким. Почему он делал то, что делал.
— И тебе это удалось?
— Да. Но мне не понадобилась ученая степень по психологии, чтобы понять, что он был просто злобным и ленивым негодяем.
Вскоре ее мать умерла от рака, так и не успев увидеть единственную дочь выпускницей университета.
— Я так жалела об этом! Я хотела, чтобы она гордилась мной.
— Не сомневаюсь, что она и так тобой гордится.
Марина кивнула и отвернулась.
— А что же твои братья?
По лицу ее пробежала тень.
— Скажем так: когда они выросли, то стали очень похожи на своего папашу. Я уверена, что твои коллеги в центральных графствах имеют с ними дело чаще, чем я.
Фил удивленно поднял бровь, но тему развивать не стал.
— А ты, значит, из Колчестера? — спросила она. — Прожил здесь всю жизнь?
— Нет, еще не всю, — ответил он, надеясь рассмешить ее.
Она действительно засмеялась. Из вежливости.
— Ты не замужем, — сказал он, меняя тему разговора. — У тебя… есть кто-то?
На лице ее появилось странное выражение.
— Да, я живу тут с одним.
Сердце Фила оборвалось.
— Ага.
Марина пожала плечами.
— Это… В общем, мы вместе уже давно.
— Понятно.
— Он… Я была его студенткой. А он читал мне лекции. — Она пожала плечами. — В конце концов мы дождались, что я закончила учебу. Ну, более или менее дождались. Он был…
— Похож на твоего отца?
— Думаю, да. — И прежде чем Фил успел вставить слово, она быстро продолжила: — Возможно, пришло время мне… Иногда я чувствую себя скорее его… — Она смотрела на свое вино, раскручивая его внутри бокала. — Ну, не знаю. Вот такая я. А что насчет тебя?
Марина была откровенна с ним, и Фил чувствовал, что она ждет от него того же. Он заговорил, а она внимательно его слушала.
Он рассказывал о том, как больно быть покинутым, о том, как рос в детских домах и семейных приютах, пока не попал к Дону и Эйлин Бреннан.
— Они дали то, чего мне недоставало. Дом. Чувство сопричастности, не знаю… цель в жизни. — Он улыбнулся и пригубил вино. — Прости, я не большой мастер рассказывать о таких вещах. Это… В общем, я плохо умею выражать свои мысли.
Ее ладонь снова легла ему на руку. Она улыбалась.
— Ты мне и так уже все рассказал.
Их взгляды снова встретились. У них был разный цвет глаз, но в остальном, в самом главном, они были одинаковыми. Из ресторана они поехали прямо к нему.
У него не было времени рассмотреть ее тело, потому что они сразу же стали заниматься любовью. Установившаяся между ними связь продолжалась. Напряжение улетучилось, они быстро уловили ритм друг друга, дополняя партнера и мгновенно угадывая, что ему будет приятно, как будто между ними возникла какая-то плотская телепатия. Это было горячо, чувственно, неутомимо. Их соединял уже не просто контакт тел.
В какой-то момент, когда ее ноги вдруг с силой обвились вокруг него, он открыл глаза и увидел, что она пристально смотрит на него. Она улыбалась. Он тоже улыбнулся в ответ. В тот же миг он понял, что между ними установилось нечто большее, чем физическое влечение. Это было сильнее любой привязанности, какую ему приходилось ощущать в жизни. Это возбуждение невозможно было передать словами.
И оно невероятно испугало его.
Волна оргазма захлестнула его с головой.
Потом они лежали, усталые и опустошенные, в переплетении рук и ног, и Фил пытался понять, что же все-таки произошло. Это было больше, чем просто физическое облегчение. Он искоса взглянул на Марину. Он знал, что она сейчас ощущает то же самое. Это было самое значительное событие в его жизни. И снова его охватило волнение. И вновь он испугался.
