Фил не верил своим ушам.
— Поуговаривать? Да когда она работала с нами в прошлый раз, то едва не погибла. И после того обрубила все связи. Вы действительно уверены, что хотите пригласить ее?
— Суперинтендант назвал ее персонально. Она ничем не хуже кого-то другого. К тому же это дело как нельзя лучше соответствует ее профилю. — Тон Фенвика изменился, с начальственного перешел на дружеский и рекомендательный. Когда такое происходило, Фил переставал ему верить. — Предоставьте это мне, Фил. Я поговорю с ней, а там посмотрим, что удастся сделать.
Фил закрыл глаза. Марина была здесь. Он покачал головой. Марина всегда была здесь. Он вздохнул. Фенвик прав. Что бы там ни произошло, она все равно была лучшей. А в этом деле ему нужны только лучшие.
— Что ж, тогда желаю вам удачи.
— Спасибо.
Фил не смог определить, было это произнесено саркастическим тоном или нет.
В трубке повисла тишина. Потом Фенвик спросил:
— Вы уверены, что сможете справиться с этим, Фил?
От возмущения Фила аж подбросило.
— Не вижу, почему бы мне не справиться! Я и раньше был ответственным за расследования особо важных дел.
— Я не это имел в виду. — Голос Фенвика звучал тихо. И участливо.
Вдумываясь в его слова, Фил несколько секунд не мог произнести ни звука.
«Он знает. Этот мерзавец все знает».
Сердце снова заколотилось. Все дело в ребенке, уговаривал он себя, просто время уходит, секунды тикают. Все дело только в этом, а не в том, что…
— Так точно, сэр, я справлюсь.
— Хорошо. Тогда я поговорю с ней. Потому что нам может понадобиться любая помощь, какую только удастся получить. Бюджет на это выделен. Причем он был увеличен, как для дела особой важности, так что об этой стороне вопроса можно не беспокоиться. Как и о дополнительных людских ресурсах. О кадрах, я бы сказал. Давайте не будем использовать на службе жаргон динозавров. — Он хмыкнул в трубку.
Фил уже не слушал его. Под ложечкой предательски сосало.
— Ладно. Тогда давайте перейдем к делу. Время не ждет. Да и вообще…
— Так точно, сэр.
Фил нажал кнопку сброса. Постоял, уставившись на телефон, пораженный словами Фенвика. Но сейчас у него не было времени обдумывать их. Ему следовало сделать еще один звонок.
Хотя теперь это уже не казалось ему таким важным.
Из дома появился Клейтон.
— Вы готовы, босс?
— Почти, — сказал Фил.
Он взглянул на Клейтона, потом снова на телефонную трубку. «Сделай это сейчас. И покончи с этим».
— Я только должен сделать один звонок. Минута, не больше.
Набирая номер, он отошел в сторону. В надежде, что Клейтон его не услышит.
Для поддержания боевого духа нельзя, чтобы подчиненные слышали, как их босса отчитывает его мама.
Глава 7
Он все-таки сделал это. На самом деле сделал. Вышел и принес ей ребенка, в точности как она просила и как он обещал. Эстер не могла в это поверить.
Но опустив глаза и посмотрев на ребенка, она нахмурилась. Он был какой-то неправильный. Совершенно неправильный.
Она знала, как должны выглядеть младенцы. Особенно новорожденные. Она видела их по телевизору. Они всегда счастливые, улыбаются, и у них есть волосы. А этот был не такой. Маленький, сморщенный, весь в складках и розовато-синего цвета. Скорее похож на Йоду из Звездных войн, чем на ребенка. И к тому же он не улыбается. Только задирает лицо вверх и издает какие-то булькающие, стонущие звуки, как будто его опустили в воду и топят.
Но все-таки это был ребенок, и Эстер должна была сделать его самым лучшим. Ее собственный ребенок. А когда у вас есть ребенок, вы должны его одевать, кормить и помогать ему расти. Это она понимала.
Ребенок заскулил. Лицо Эстер расцвело в улыбке.
— Ты хочешь, чтобы тебя покормили, крошка? — спросила она сюсюкающим голосом, как говорят маленькие дети. Она слышала это по телевизору. — Правда? — Опять скулит. — У мамочки кое-что для тебя есть.
Мамочка. Какое слово…
Она подошла к холодильнику, вынула оттуда бутылку и поставила ее в микроволновку. Она дала ему список того, что нужно, и он многое уже принес. Сухое молоко. Бутылочки. Подгузники. Все, как пишут в книжке.
Она дождалась сигнала таймера и вынула бутылочку.
— То, что надо, — сказала она, брызнув молоком сначала себе в рот. Затем она сунула соску ребенку и подождала, пока он начал сосать. — Вот так. Так-то лучше…
Да, он был маленьким, розовым и сморщенным. Йода. Но в отличие от Йоды, глаза его не открывались полностью, как Эстер ни пыталась их открыть. Впрочем, это было неважно. Она посмотрела на младенца. Она завернула его в одеяла, потому что так нужно было сделать, но он все равно выглядел замерзшим. Как будто кожа у него была какого-то неправильного цвета. Но это не имеет значения. У Эстер есть ребенок. Наконец-то. Это было самое важное. И теперь она должна держаться. Это тоже важно.
Она снова посмотрела на сосущего молоко ребенка и сумела улыбнуться.
— Мне пришлось многое преодолеть, чтобы получить тебя, — сказала она, и ее обычно отрывистый голос был сейчас по-детски воркующим. — Очень многое. Я могла бы просто зайти куда-нибудь и взять тебя, но это было бы неправильно, верно? Потому что к тому времени ты был бы уже чьим-то, ведь так? У тебя была бы какая-то другая мама, и тебе пришлось бы забыть ее, прежде чем ты познакомишься со мной. — Она вздохнула. — Да, мне пришлось многое преодолеть. Но ты того стоишь…
Ребенок выплюнул соску и начал кашлять. Эстер почувствовала, как внутри поднимается злость. Он ведет себя не так, как следовало бы. Он должен был выпить всю бутылочку. Так в книжке написано. И по телевизору говорили.
— Не смей этого делать, черт возьми! — сказала она, уже не подлаживаясь под детский говор. — Возьми ее…
Она сунула соску в рот ребенку и заставила его пить. Затолкала обратно поднимавшуюся изнутри злость.
Ребенок перестал кашлять и снова взял соску. Уже лучше.
Он был сморщенным и неправильного цвета. Он все время скулит и гадит. Она ненавидела это. Но это был ребенок. А именно этого она и хотела. Поэтому она смирится с этим.
— Но тебе лучше все-таки начать больше походить на деток из телевизора, — сказала она, обращаясь к его лысой головке. — На правильных деток, иначе будут проблемы…
Ребенок извивался, стараясь увернуться от бутылки.
— Нет, — сказала она, — тебе нужно стать большим и сильным. И ты не перестанешь пить, пока я не скажу, что можно заканчивать…
Молоко бежало по детским щечкам. Он наелся. Эстер положила соску на место.
