— Ох! Жизнь проклятая. Верно, спирт впрок не пошел. Вон, как всего ломает, — вздыхал Муха. И попив кипятка, тяжело ступая, направился к дому, указанному вчера Николаем.
Надо работать. Надо как-то жить, чтоб не отправили назад в лагерь. Здесь — этот матрос. Но от него кулаком можно отбиться, волка — можно задавить, за него и срока не прибавят. От кентов не отмахнешься. Их много… И как бы здесь ни было плохо, все ж тут лучше, чем в лагере, — подходит к дому Сеня.
Едва он растопил печь, и та, задымив, пустила в комнату столб дыма, в дом вошел старшина.
— Привет фартовым! — сказал он.
— Здорово, торпеда! — рассмеялся Сеня.
— Дымишь?
— От лягавых маскируюсь.
— А где ж они?
— А волки!
— Ох! Ну и черт ты! — хохотал Николай.
— Боюсь, чтоб меня с тобой не спутали. Вот и подпустил. Мы завсегда в тумане, да в дыму работали. Одним словом — под шумок. А ты — иначе.
— Значит, контакты с волками налаживаешь?
— Ага! Заманю. А там и твоего врага приловлю.
— Хитро.
— Волк волка знает как поймать, — усмехнулся Муха.
— Все это хорошо. Но сначала пошли поедим. Тебе нельзя без завтрака оставаться. Заодно и тут печка обгорится. Дым выйдет. Отсырело все. С час нужно обогревать. А там и работу начнешь.
— Лады.
— Як обеду вернусь.
— Курева мне возьми.
— Помню.
— И бутылку. Тоже на запас.
— Спирт есть, весь бери. Твой он. Мне после контузии этим увлекаться нельзя. Голова болит от него.
— Ничего! Я за двоих один управлюсь, — ел Сеня и посмеивался.
— В этом нет сомнений, — хохотал Николай.
Позавтракав, они вернулись в дом.
— Сегодня протопи хорошо. Воду вот в эту бочку набери. И подмети здесь. Потом вот эту лозу видишь, еще на чердаке полно забит. Так вот ты ее в бочку сунь. Побольше. Пусть отмокает. А сам иди отдыхать. За корзины завтра возьмемся. А чтоб не скучно тебе было, вот папирос возьми. Пару пачек хватит до моего приезда?
— С лихвой.
Ну давай! Я пошел, — вышел моряк.
Сенька, вздохнув, подложил дров в печь. И, взяв ведра, пошел за водою. Он видел, как отчалил катер и, пробиваясь сквозь лед, пошел н поселку. Муха вздохнул. Набрал воду. И, разогнувшись, онемел. Прямо на берегу, откуда недавно отошел катер, сидел матерый сильный волк. Он рычал вслед виднеющемуся катеру. С клыков капала слюна.
Зверь даже не повернул голову в сторону Мухи. Не обратил на него ни милейшего внимания. Вроде не было тут Сени, а если и был, то не был ею врагом. А другом. Понимающим его. Своим кентом.
У Мухи даже волосы на голове зашевелились. Не только моряк, а и этот зверь думает, что он с ним одной крови, одной породы. И враги у них общие.
Зверь с ненавистью смотрел на катер. И рычал. Вроде проклиная Николая, желая ему смерти. Вот только приблизить ее не мог. Далековато. И щелкал зубами зверь. Снег когтями рвал от досады. Кусал его.
— Ушел… Уше-е-е-ел! — кричал он, задрав кверху морду.
— Кур-рва хвостатая! Лярва! — кинулся к нему Сенька, сам не зная зачем, за что? С голыми руками! Кинулся на волка волком.
Зверь оглянулся на топот. Удивленно уставился на поселенца, вроде спросил:
— А тебе какое дело?
Но Сеню уже нельзя было остановить. Он летел как камень, падающий вниз. То ли на чью-то голову, то ли навстречу собственной смерти. Он не обдумывал. Бежал не размышляя. Волк отскочил на несколько шагов. И Сенька, с трудом изменив направление, помчался за ним. Зверь отступил еще. Словно выманивал Муху из села в тундру. Где каждая кочка — помощница.
Сенька скакал через сугробы, не останавливаясь. По пути кол; где- то вырвал. И, подняв кверху, побежал быстрее. Волк еще отступил. И приготовился к встречному прыжку. Но Сеня заметил. Миг и волчья оскаленная пасть клацнула у самой левой руки. Совсем незащищенной. Кол опустился на снег. Сеня резко развернулся. Секунда. Зубы зверя рванули телогрейку. Кол задел по спине. Еще прыжок. Удар в колено. Кол по голове хорошо проехался. Вон как глаза, от злости загорелись. Присел. Еще прыжок. У самого бока зубы полоснули. Кол по ногам пришелся. Взвыл от боли. Но не отступает. Опять прыжок. Сеня так замахнулся, рассчитав удар, что зверь мешком отлетел. Муха кинулся к нему обрадованно:
— Что, падла, получил?
Но слишком рано торжествовал. Волк подскочил, черные молнии глаза метнули. Как они были похожи в эту минуту на глаза Скальпа. Это он! Он! И кол, сжатый в руке, показался ножом. Надежным другом.
Но… Зверь понял. И, собрав остаток сил в комок, увернулся от удара. Размашисто, быстро побежал за село. На околице он присел! Поднял морду кверху. Взвыл коротко, словно поклялся отомстите и Мухе. А потом, сорвавшись, вихрем умчался в тундру.
Сенька ничего не рассказал вернувшемуся из поселка Николаю, а тот ничего особого не приметил. Работа вся была переделана и к Сене у него не было никаких претензий.
А тот долго молча размышлял, ну почему он кинулся на волка. Ведь тот и впрямь ничего ему не сделал плохого. А вот Николай? Ну кто он ему? Кто? Сосед? Так и Скальп был соседом. По бараку. Человек? Ну и что? Не рваться же вместо него в волчью пасть! Мужик. Но и это не довод! Хотя что ж — приступ был — он спас! Кенты и пих случаях орали: — «Молчи!» А то и матом… За сплетню чуть не угробили. Хотя и этот. За бутылку. Но он ему весь спирт отдал. Нею канистру. Сам. Не просил Сеня. Значит и впрямь не в бутылке /(ело. Не в ней. Нет! Украл! Без спросу! Кенты за это и убить могли. Хотя свои! Свои! А этот совсем чужой. Попадись тогда— угрохать мог! А вот теперь вступился. И ни за что! Смешно! Верно и впрямь гак бывает, что человек человека может спасти от смерти, приняв все па себя. А почему — да кто его знает? Но из стыда решил никогда в гом не сознаваться старшине.
А тот теперь каждое утро садился у печки. И, разобрав лозу, учил Сеню плести корзины. У Николая это ловко получалось. У Мухи — нет. Непривычные к работе руки — не слушались. Сеня чертыхался. Вскакивал. И только самолюбие — не уступать морячку ни и чем, снова усаживало его за дело.
— Слушай, а с чего ты убийцей стал? — спросил однажды Николай.
Сеня опешил. Но потом ответил:
— Так пришлось.
— Ну я вот немцев убивал. В войну. Так они — враги. А ты-то за
что?
— Тоже врагов. — Каких?
— Кентов. За что?
— За откол от малины.
— А зачем?
— Чтоб не «стукнули», чтоб выжить.
— И скольких убил?
— Тебе зачем? — огрызнулся Сеня.
