Я кивнула и записала его номер.
– А Гал где? – осторожно поинтересовалась я, думая о Злате и Норе.
– Да кто ж его знает! – пожал он плечами. – Таскается где-то! И раз возле тебя не наблюдается ни Златы ни Норы, то он явно с ними! – добавил он и рассмеялся. Но тут же стал серьезным.
– А вообще будь осторожнее, Лиля! – после паузы сказал Снежан. – Я хочу сделать тебе небольшой подарок.
– Мне?! – изумилась я.
– Но вообще-то я для каждого из вас приготовил по сувениру… на память, так сказать, – сообщил он и улыбнулся. – После выступления пойдем в гримерку к ребятам и я вручу. А твой вот!
Снежан протянул мне узкую нарядную коробку. Я с любопытством ее раскрыла. Там оказался тот самый пояс-патронташ с серебряными складными прутьями.
– Но… – начала я.
– Я видел, что тебе очень понравилась эта безделица! – торопливо проговорил Снежан. – Вот, решил подарить!
Я крепко обняла его и расцеловала. Он засмущался.
– Эта вещица тебе просто необходима, – серьезно сказал он. – Конечно, сомневаюсь, что такое милое и нежное создание, как ты, способно на убийство, но мало ли! Как средство запугивания вампиров вполне сгодится.
Я горячо поблагодарила его за подарок и убрала пояс в сумку.
После окончания шоу Снежан отправился в гримерку. Как и сказал, для каждого брата он приготовил сувенир «на память». Стас и Рос получили по красивому кожаному ремню из змеиной кожи, а Владу он преподнес узкую и длинную коробку и сказал, что его подарок лучше посмотреть, когда он уже будет дома.
– Надеюсь, Лиля правильно меня поймет, – добавил он странную фразу, и мне не понравилось, как на миг потемнели его глаза.
– Утром мы уже будем в селении, – сообщил Влад. – Сейчас летим до Благовещенска, а оттуда рысцой до дома. А бегаем мы быстро!
– Можешь мне не рассказывать, – засмеялся Снежан. – Я люблю передвигаться на своих… четырех, а не на машине. Намного быстрее!
– Ладно, нам пора в аэропорт! – сказал Стас. – И спасибо за все!
Часть вторая
Женя
Светлое зеркало жизни
Ночь замутила скользя.
И перепутала мысли
Быстро ушедшего дня.
И перепутала чувства,
Нагромоздив миражи,
Переплетая искусно
Правду и вымыслы лжи…
Григорий Грег
В самолете я никак не могла уснуть. Тревожные мысли не давали покоя. Стас и Рос посапывали, откинувшись на спинки сидений. Они сидели через проход от нас. Влад привалился ко мне и тоже сладко спал. Перелет был коротким, но парни спокойно уснули, как только мы поднялись в воздух. Я какое-то время смотрела на уплывающие вниз огни Гонконга, затем откинулась на спинку и закрыла глаза. Влад настаивал на том, чтобы мы сразу из Игнатьево
[7]
отправились в селение, но у меня сердце сжималось от того, что я окажусь в родном городе и не повидаюсь с родителями.
По правде говоря, после нашей с Владом размолвки отношения до конца не восстановились. Я избегала разговоров по душам, ощущая постоянное раздражение из-за того, что он так и не удосужился извиниться за тот ночной «загул» в компании поклонниц. Я боялась, что сорвусь и мы окончательно разругаемся. А Влад вообще делал вид, что ничего не произошло. Я уже знала эту его особенность. Он предпочитал никогда и ничего не выяснять, считая, что все образуется само собой, ведь главное – это наша любовь, и тратить нервы на выяснения отношений совершенно не стоит. Так вот мы и отмалчивались последние дни, хотя внешне все выглядело прекрасно.
«Может, для меня сейчас будет лучше побыть какое-то время у родителей?» – пришла мысль.
И на душе сразу стало легче. Мне и правда хотелось хоть ненадолго ощутить себя обычной девушкой, такие приступы и раньше бывали, но быстро проходили. Влад считал, что это реакция психики на обращение и со временем обязательно пройдет. Но сейчас мне было плохо.
Влад пошевелился во сне и задел ногой свою сумку, которую он задвинул под переднее сидение. Из нее торчала коробка, подарок Снежана. Она была длинной. Влад так и не стал смотреть, что там, ведь он пообещал ирбису, что откроет подарок уже в селении. У меня даже создалось ощущение, что он забыл о нем. Мне стало любопытно. Я осторожно вытянула ее за узкий конец. Положив на колени, огляделась. Почти все пассажиры спали. В салоне царил полумрак. Я приоткрыла коробку и сразу ощутила сладкий розовый аромат. Это меня так удивило, что я нарушила запрет и откинула крышку. На дне покоилась крупная белая роза. Она была живая, ее нежные сомкнутые лепестки источали сильный аромат, конец длинного и колючего стебля был заключен в колбочку с водой. Я с изумлением изучала цветок, пытаясь понять тайный смысл такого странного, на мой взгляд, подарка. Влад пошевелился и что-то пробормотал. Я испуганно закрыла коробку и убрала ее обратно в сумку.
«Ну и оригинал Снежан! – думала я. – Подарить парню белую розу! Зачем? Непонятно! Да еще и сказать, что коробку можно открывать лишь в селении!»
Я усмехнулась, пожала плечами, удивляясь эксцентричности ирбиса, и закрыла глаза.
Но уснуть мне так и не удалось.
Долетели мы благополучно. Я уже окончательно решила, что останусь погостить у родителей. Мне хотелось побыть одной, прийти в себя. Мне это было просто необходимо. Братья стремительно двинулись в сторону ближайшего леса. Я остановилась. Влад оглянулся.
– Дай мне сумку, – попросила я.
– Зачем? – не понял он.
– Я решила навестить родителей!
Он замер. Его брови нахмурились, губы сжались.
– Любимый! – ласково проговорила я и сняла сумку с его плеча. – Мне хочется увидеть родителей! Что в этом такого?
– А ты не могла раньше сказать? – хмуро поинтересовался он.
Стас и Рос тоже остановились и наблюдали за нами издалека.
– Какая разница, когда я об этом говорю? – пожала я плечами.
– Хотя бы такси тебе взяли возле аэропорта!
Я посмотрела на край только-только начавшего светлеть неба. Было еще очень рано, но общественный транспорт начинал работу с шести утра, так что я вполне могла добраться и на маршрутке.
– Ну вы чего там застряли? – зычно спросил Стас. – Пора в путь!
– Да-да! – ответил Влад.
Он смотрел пристально, в его глазах пряталась грусть. Я обняла его и уткнулась в плечо. Я ощущала его поцелуи, сердце сжималось.
– Я люблю тебя, люблю, – шептал Влад, прижимая меня все крепче. – Но славы всегда были свободны во всем. Мы никого не принуждаем, и если тебе хочется пожить без меня, то я не скажу ни слова против. Только мне больно! Очень больно!
