– Дела в Москве, – кратко сказала я.
– Что ж ты Лилю на пороге держишь? – раздался голос отца, и он вышел в коридор.
Я расцеловалась с ним и пошла в свою комнату. В ней ничего не изменилось. Мама бережно сохранила все мои вещи, книги, диски, ничего не меняла местами. Я переоделась и отправилась на кухню. Мама уже накрыла на стол. Горячие оладьи с медом и вареньем пришлись как раз кстати. Я уже ощущала приступ голод. Мы ели и говорили обо всем, перебивая друг друга.
– Надеюсь, ты не побежишь сразу же к друзьям! – после завтрака весело проговорила мама и погрозила мне пальцем. – Побудь с нами хотя бы до вечера!
– Конечно, я побуду с вами! – улыбнулась я. – И давай помогу тебе убрать со стола!
– Лучше отдохни! – ответила мама. – Ты с самолета, да и разница во времени!
Я присела на подоконник и стала наблюдать, как она моет посуду. Мама продолжала мне рассказывать о последних новостях. Я слушала ее не перебивая. Но в какой-то момент ощутила затылком чей-то взгляд. Этаж у нас первый, кухонное окно выходит во двор. На улице стояла теплая погода, и мама открыла окно, чтобы проветрить кухню после жарки оладий. Я сидела на подоконнике спиной ко двору и чувствовала, что кто-то пристально смотрит мне в спину. Не выдержав, я обернулась. Возле подъезда стоял Женя и смотрел на меня.
– Так! – в этот момент сказала мама. – А вот и твой закадычный дружок! Ладно уж, иди! Только не пропадай на весь день!
В смятении я ничего ей не ответила и соскочила с подоконника. Выйдя из подъезда увидела, что Женя по-прежнему стоит возле нашего открытого окна. Я вгляделась в его лицо. Оно было румяным, серые глаза смотрели ясно, русые волосы растрепаны, из-за плеча торчал гриф неизменной гитары. Я сглотнула, комок в горле мешал дышать.
– Ты приехала! – взволнованно проговорил Женя, выйдя из ступора. – А я смотрю и глазам не верю!
– Привет! – взволнованно произнесла я и взяла его за руку.
Она была теплой и мягкой! Я нервно сжала его ладонь, Женя глянул на меня немного беспомощно.
– Пошли в скверик? – предложил он.
Я молча кивнула. Мы быстро двинулись со двора.
– Значит, ты снова человек! – бормотала я. – Значит, все удалось!
Я уже задыхалась от волнения и счастья, Женя молча улыбался. Дойдя до сквера, мы заметили скамью под кустами пышно цветущей вишни и уселись там.
– Мы так давно не общались, – тихо проговорил он.
– От тебя не было никаких вестей! – ответила я. – Не звонил, не писал! А я боялась тебя тревожить. Но постоянно думала о тебе.
– У меня все получилось! – задумчиво проговорил Женя. – Но я не хочу даже вспоминать об этом ужасе. Ты и представить не можешь, каково это!
– Не вспоминай! – торопливо ответила я. – Главное – результат! Ты – человек! Я все еще не могу прийти в себя от счастья! Давно это случилось?
– Я немного запутался во времени, – с улыбкой сказал Женя. – Когда все свершилось, я ощутил, что погружаюсь в холодную бездну. И когда очнулся, увидел себя в том строении. Помнишь, куда приволокли нас Нора и Злата? И я все помнил. Это было так странно. В первые минуты после броска в прошлое я чувствовал себя в раздвоенном мире. Я понимал, что я обычный парень, но отлично помнил себя вампиром. Сложно было не сойти с ума. Вначале мне захотелось уйти из города, чтобы восстановиться. Я выбрался из этого места, пошел по дороге. Но чем дальше я уходил, тем муторнее на душе становилось. Я понял, что поступаю неправильно, что самое верное во всей этой ситуации постараться немедленно забыть о том периоде жизни, когда я был вампиром. А для этого необходимо вернуться домой и вести обычную жизнь. Ведь для моих родных ничего не произошло, все осталось на местах – я просто вышел из дома погулять и могу вернуться в любой момент. Для них еще ничего не произошло! Я взял себя в руки и повернул в сторону города. На попутке добрался до дома и несколько дней не выходил из квартиры, прикинувшись больным. И знаешь, я на удивление я быстро восстановился. Думаю, все дело в том, что я пробыл вампиром не несколько сотен лет, а всего несколько месяцев. И я зажил своей обычной жизнью.
– Но как же Вера? – уточнила я. – Разве ты не хочешь ее найти?
– А зачем? – изумился Женя. – Я для нее лишь возможное будущее. Она живет в Москве, я – в Благовещенске. Пусть все остается на своих местах.
– Значит, ты не любил ее? – осторожно спросила я.
– Никогда, – тихо ответил Женя. – Она – да! Она полюбила меня пылко, со всем жаром чистой невинной души и пошла ради меня на все! Но я ее нет! Но хуже всего, Лиля…
Женя вдруг замолчал. Я не могла понять, что его так тревожит. Его лицо исказила мука, глаза повлажнели.
– К тебе не вернулся твой поэтический дар? – предположила я.
– Вернулся! – тихо ответил он. – И я пишу сейчас даже больше… мои стихи приобрели новые краски…
– Тогда что с тобой? – после паузы спросила я.
– Лиля! Ко мне вернулась любовь к тебе! – признался Женя. – Как только я стал человеком, мгновенно это понял! В моей душе ничего не изменилось, вот что странно… И я по-прежнему тебя люблю!
Мне стало больно. Такого поворота событий я никак не ожидала. Но чем я могла ему помочь?
– Я приехала всего на несколько дней, – после длительного молчания сообщила я. – Потом вернусь в селение. Мы решили прекратить ездить по городам, братья закончили свои выступления. Думаю, навсегда. Мы сейчас постоянно живем в тайге. И я счастлива.
– Я знаю, Лиля, что ты счастлива! Вижу по твоим глазам, – тихо ответил Женя. – И рад за тебя!
– Постарайся забыть! – прошептала я и встала. – Мне пора!
– Мы еще увидимся? – спросил он.
– А как же! – засмеялась я, хотя на душе было тяжело. – Надо вечерком собраться у Тоньки. Вот она обрадуется!
– Это точно! – улыбнулся Женя. – Ведь мы друзья и останемся ими, что бы ни случилось!
– Созвонимся! – сказала я, легко чмокнула его в щеку и быстро двинулась в сторону дома.
Я старалась сдержать невольные слезы. Признание Жени причинило мне боль. Но разве не главное, что он смог пройти путь Грега и снова стать человеком? Ведь только это имело значение! А новую любовь он еще встретит! И она будет счастливой. Я верила в это и желала ему этого от всей души.
Слезы высохли, я начала улыбаться. И вдруг услышала, как зазвенела гитара. Я остановилась и обернулась. Сквер хорошо просматривался, и я ушла еще недалеко. Женя по-прежнему сидел на скамье и перебирал струны. Он поднял голову, увидел меня и махнул рукой, широко улыбнувшись. Я махнула в ответ. Он взял несколько аккордов и запел:
Мне нельзя тебя любить… Мне – нельзя!
Если б можно все забыть!..
Я узнала стихи Грега. Женя исполнял с таким чувством, что на мои глаза снова навернулись слезы. И я отвернулась и медленно пошла к дому.
