Пуаро принялся вспоминать: эта кипа комиксов, записи Марлин
на полях… «Альберт гуляет с Дорин». У него было ощущение, что он что-то упустил
и что ему нужно спросить у миссис Оливер, что именно…
— Вы меня слышите, мосье Пуаро? — нетерпеливо спросила
миссис Оливер. И тут же с телефонной станции потребовали дополнительную плату.
Опустив пару монет, Пуаро заговорил снова:
— Вы меня слышите, мадам?
— Слышу прекрасно, — отозвалась миссис Оливер. — И давайте
не будем переводить деньги на выяснение того, кто как слышит. Так что же?
— Что-то очень важное. Вы помните свою игру?
— Ну еще бы. Но мы ведь только что о ней говорили.
— Понимаете, я допустил один досадный промах. Я так и не
прочитал тогда ее краткое описание. А когда выяснилось, что девочка убита
по-настоящему, мне уже было как-то не до него. И напрасно. Это описание очень
ценный документ. Вы человек впечатлительный, мадам. На вас сильное влияние оказывает
окружающая обстановка, люди, с которыми вы встречаетесь. И все это находит
отражение в вашем творчестве. Они как бы — если говорить упрощенно — становятся
сырьем, из которого ваш плодовитый мозг создает свои творения.
— Вы весьма красноречивы, — заметила миссис Оливер. — Но я
никак не пойму, что конкретно вы хотите сказать?
— То, что вы все время знали об убийстве больше, чем сами
это осознавали. А теперь вопрос, который я вам хотел задать, вернее, даже два
вопроса, но первый особенно важен. Когда вы начали составлять план игры, вы
сразу решили, что «тело» надо поместить в лодочный домик?
— Нет.
— А где, по-вашему, оно должно было находиться?
— В той смешной маленькой беседке, которую почти не видно за
кустами рододендронов, помните? Она совсем недалеко от дома. Я считала, что это
самое подходящее место. Но потом кто-то, не помню точно, кто именно, стал
настаивать на «Причуде». Ну это, конечно, была дурацкая идея! Любой из играющих
мог зайти туда совершенно случайно и сразу бы наткнулся на жертву, а зачем
тогда я старалась, придумывала все эти ключи! Нет, у некоторых людей мозги не
работают совершенно. Разумеется, я была категорически против «Причуды».
— И взамен согласились на лодочный домик?
— Да, именно так. Против домика у меня никаких возражений не
было, хотя, на мой взгляд, беседка была бы лучше.
— Да, наверное. А еще вы мне довольно подробно рассказали
тогда о всех ключах. Так вот, я не очень понял одну вещь. Помните, вы мне
говорили, что последний ключ был написан на одном из комиксов, которые оставили
Марлин, чтобы она не скучала?
— Ну конечно помню.
— Скажите, это было что-то вроде (Пуаро напряг память,
пытаясь вспомнить коряво нацарапанные фразы): «Альберт ходит с Дорин», «Джорджи
Порджи целуется с туристками в лесу», «Питер щиплет девочек в кино»?
— Боже упаси! — испуганно воскликнула миссис Оливер. — Что
это еще за глупости. Мой ключ был вполне конкретен. — Она понизила голос и
заговорщически произнесла: «Посмотри в рюкзак туристки».
— Epatant!
[58]
— закричал Пуаро. — Epatant! Конечно же
комикс с такой надписью надо было убрать. Это ведь могло навести на мысли!..
— Рюкзак, разумеется, был на полу рядом с телом и…
— Да, но имелся еще один рюкзак, меня интересует тог,
другой…
— Вы меня совсем запутали этими своими рюкзаками, — жалобно
произнесла миссис Оливер. — В моем сценарии был только один рюкзак. Хотите
узнать, что в нем было?
— Ни в коем случае, — сказал Пуаро, и тут же вежливо
добавил: — Я, конечно, был бы счастлив, но…
Миссис Оливер пропустила это робкое «но» мимо ушей.
— Видите ли, получилось весьма остроумно, — В ее голосе
зазвучала гордость. — В рюкзаке Марлин, то есть в рюкзаке жены-югославки… Вы
следите за моей мыслью?
— Да-да, — с пылом отозвался Пуаро, чувствуя, как его снова
обволакивает туман.
— Так вот в нем находился флакон с ядом, которым сельский
сквайр отравил свою жену. А девушка-югославка училась там на медсестру, и она
как раз оказалась в доме, когда полковник отравил свою первую жену — из-за
денег, конечно. А она, медсестра, завладела флаконом и спрятала его. А после
вернулась и стала его шантажировать. Конечно, он из-за этого ее и убил. Ну что,
совпадает, мосье Пуаро?
— Совпадает с чем?
— С вашими предположениями?
— Нисколько, — сказал Пуаро, но тут же поспешно заметил: —
Все равно, мадам, я поздравляю вас. Я уверен, что план игры был настолько
гениальным, что никто так и не сумел выиграть приз.
— Нет, почему же, — возразила миссис Оливер. — Правда, это
произошло уже около семи часов. Он достался одной очень упорной и очень пожилой
леди. На вид — совсем выжившая из ума. Однако она нашла все ключи и с триумфом
прибыла к лодочному домику. Но там, конечно, уже была полиция, и ей сообщили об
убийстве. Представьте себе, она была последней, кто об этом узнал. Но приз ей
все-таки дали, — удовлетворенно произнесла миссис Оливер и ехидно добавила: — А
тот противный веснушчатый мальчишка, который сказал, что я напиваюсь в стельку,
так и не продвинулся дальше цветника с камелиями.
— Когда-нибудь, мадам, вы расскажете мне всю эту историю
подробней.
— Собственно, я подумываю о том, чтобы сделать из этого
книгу, — призналась миссис Оливер, — было бы жаль не использовать такой
материал.
И здесь мы не можем не упомянуть о том, что когда три года
спустя Эркюль Пуаро читал роман Ариадны Оливер «Женщина в лесу», он все никак
не мог понять, почему некоторые персонажи и события казались ему смутно
знакомыми.
Глава 18
Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к Мельничному
домику, который местные жители предпочитали называть «Розовым коттеджем на
Лодер-Крик». Он постучал в дверь, и она раскрылась так неожиданно, что он даже
отпрянул. Сердитого вида молодой человек долго пристально смотрел на него, не
узнавая. Потом коротко усмехнулся.
— Приветствую вас, господин сыщик. Входите, мосье Пуаро. А
я, с вашего позволения, продолжу укладываться.
Пуаро вошел. Мебель в комнате была простой и дешевой, и ее
было очень мало, зато всюду были разбросаны вещи Алека: бумаги, книги, рубашки,
галстуки, прочая одежда… На полу стоял раскрытый чемодан.
— Финал развала menage
[59]
, — пояснил Алек Легг. — Салли уехала.
Полагаю, вы об этом знаете.
