— Но в Ланконии он обнаружит, что брак — настоящий, постоянный, и он должен стать королем? — недоуменно спросил генерал Брукс.
— Что-то в этом роде. Сейчас нам важно сделать то, что мы можем, чтобы заставить их пожениться. О последствиях побеспокоимся потом.
— А если принцесса нам все испортит? — спросил капитан.
Конгрессмен Смит фыркнул.
— Да она продаст душу дьяволу за свою страну. Она будет лгать ему или сделает что-нибудь еще ради своей Ланконии. У меня такое ощущение, что в ее планы не входит делать Монтгомери королем. Посмотрим, что он нам скажет на это. Ну что, пошли? Я не хочу давать ему время на размышления. Как долго он уже не спит?
Капитан взглянул на свои часы. — : Тридцать восемь часов.
— А еда?
— Он съел только сандвич и выпил стакан воды за последние двадцать два часа.
Конгрессмен кивнул.
— Пошли.
Ария обнаружила, что ей трудно скрыть свое изумление.
— Лейтенант Монтгомери не хочет жениться на наследной принцессе? Он не хочет быть мужем королевы?
Военнослужащая не собиралась рассказывать Арии ужасные вещи, которые говорил о ней Джей-Ти: что она вообще не человек, а кусок мрамора, что она ничего общего не имеет с женщиной и что он скорее влюбится в Венеру Милосскую, чем в нее. Вместо этого она объяснила, что они сделали, чтобы уговорить Джей-Ти жениться.
— Он уверен, что будет… как это называется?
— Развод — то есть аннулирование брака.
— Но особ королевской крови не позволено разлучать — что бы ни произошло. Наследная принцесса выходит замуж раз и навсегда.
Ария взглянула на портрет президента Рузвельта, висевший на стене. Она слишком хорошо помнила время, проведенное на острове вместе с этим необузданным, грубым и ничтожным мужчиной по имени Монтгомери. Ради своей страны ей пришлось согласиться выйти за него, согласиться провести с ним всю свою оставшуюся жизнь, а теперь он заявляет, что не хочет жениться на ней!
— Я не скажу ему, что мы будем женаты навсегда, — прошептала она.
— Боюсь, это еще не все.
Военнослужащая проклинала конгрессмена Смита за то, что он поручил это дело ей. Ей нравилась принцесса, нравились все, кто хотел сражаться за свою страну.
— Армия сняла вам двоим дом в Вирджинии, с лошадьми и дворецким, но лейтенант отказывается даже говорить о нем. Он говорит, что хочет вернуться на свою службу в Ки-Уэсте и вы должны жить с ним в обычном доме на одну семью… никаких слуг, никаких особых привилегий. И вы должны жить на его военное жалованье.
Военнослужащая знала, что никто не говорил Арии о его богатстве, и теперь, глядя на принцессу, она подумала, что Ария и понятия не имеет, чего требует от нее Джей-Ти. Она не могла представить себе эту элегантную женщину в фартуке возле горы грязной посуды.
— Он говорит, что если нужно учить вас быть американкой, это надо делать так, как положено.
— Лейтенант, очевидно, предъявляет много требований, не так ли?
«Ты не знаешь и половины из них», — подумала женщина.
— Так, значит, вы согласны на его условия?
— А разве у меня есть выбор?
— Нет… думаю, что нет. Если вы готовы, вас ждет капеллан.
Ария не сказала ни слова, просто встала с высоко поднятой головой. То, что она собиралась сейчас сделать, не имело ничего общего с романтической чепухой, когда на невесте белое подвенечное платье и все люди вокруг желают ей радости и счастья. И поэтому совершенно неважно, что платье, которое сейчас было надето на ней, она носила уже два дня, что оно помялось и чуть обвисло в некоторых местах.
Она стояла перед дверью, пока ее не открыла военнослужащая.
Ее ждали еще шесть женщин, и все они счастливо улыбались.
— Они не знают, кто вы такая, — прошептала ей пришедшая с ней. — Они думают, что армия воссоединяет вас с вашим возлюбленным, и сегодня вы должны наконец пожениться.
— Нужно что-нибудь старое, — сказала одна женщина, протягивая маленький золотой медальон. — И еще что-то одолженное. Он принадлежал моей бабушке.
— Что-нибудь новое, — подхватила другая женщина, давая Арии прелестный крохотный носовой платочек.
— И что-нибудь голубое.
Третья женщина протянула Арии маленький букетик бледно-голубых гвоздик. Она приколола его Арии возле плеча, а еще одна женщина взяла туфельку Арии и положила туда монетку-пенни на счастье.
Ария была смущена таким обращением. Как добры были к ней женщины Америки, но мужчины!.. Она подумала: «Как они могут жить с такими грубыми, скверно воспитанными мужчинами?»
Для церемоний была выбрана комната заседаний. Никто даже не потрудился вынести оттуда стол, и поэтому она не могла идти посередине, как полагалось невесте, не было и пожилого мужчины, который вел бы ее. Она прошла вдоль стены в окружении женщин-военнослужащих к группе мужчин в дальнем конце комнаты. Среди них было несколько человек в костюмах, но многие были в форме, и их грудь сверкала медалями. По крайней мере, церемонии была придана хоть маленькая толика величия — похоже, на ней присутствовали некоторые высокие лица.
Лейтенант Монтгомери сидел на стуле и почти спал; голова его упала на руки, щеки и подбородок покрывала щетина. Форма была грязной и мятой.
Арию мгновенно захлестнул гнев. Может, эти люди и побоялись сказать ему, как неприлично и недостойно он выглядит, но она не побоится! Она встала прямо перед ним.
— Как вы осмелились появиться мне на глаза в таком виде? — сказала она, глядя на него сверху вниз.
Он не открыл глаза.
— А-а, сладкий голосок Ее Королевского Высочества.
Генерал Брукс взял Арию за руку и повел к капеллану.
— Он провел здесь несколько долгих дней. Мне кажется, нам не следует раздражать его до церемонии. Он может передумать.
Ария сжала по бокам кулаки. Неужели она так мало значит, что ей нужно умолять этого мужика жениться на ней?
Джей-Ти лениво встал.
— Может, передумаете, Принцесса? Я — с удовольствием.
Она даже не взглянула на него, а всецело сосредоточилась на мыслях о Ланконии.
Капеллан запнулся, дойдя до имени Арии.
— Как? — спросил Джей-Ти, почесывая свои усы.
— Виктория Джура Ария Чилеан Зенита.
— Да-а, я беру ее, — сказал он.
Ария взглянула на него. Она обещала любить и уважать Джарла Тайнана Монтгомери, но она пропустила слово «повиноваться».
— Ваше Королевское Высочество, — сказал капеллан. — Нужно — любить, почитать и повиноваться.
Ария посмотрела на Джей-Ти и не произнесла ни слова.
