В конце концов Ария, похоже, остановилась на низко вырезанной, на тонких лямочках рубашке — райской фантазии из розового муслина и атласа.
Продавщица вздохнула с облегчением.
— Если вы пойдете со мной, я вам ее упакую.
Но когда она поняла, что должна еще помогать Арии одеваться, начала терять терпение.
Минутой позже продавщица уже буквально запихивала ночную рубашку в коробку.
— Она ждет, что я буду обихаживать ее, словно я служанка или еще похуже.
— Ш-ш! — замахал на нее рукой продавец. — Нас услышит старший продавец.
— Вот и хорошо! Тогда я дам ему возможность пообщаться с ней.
Ария вышла из примерочной как раз в тот момент, когда клерк закрыл крышку коробки над ее розовой ночной рубашкой. Женщина отвернулась, чтобы выписать счет за покупку, и Ария взяла коробку и пошла к двери.
— О Господи! — чуть не задохнулся клерк. — Да она крадет ее.
Телефон прозвонил одиннадцать раз, прежде чем Джей-Ти окончательно проснулся.
— Да? — сказал он недовольно.
— Вы — лейтенант Монтгомери?
— По крайней мере до сна я им был.
— Отлично, я — сержант Дэй из полицейского управления Вашингтона. Мы задержали здесь одну леди за кражу в магазине. Она говорит, что она — ваша жена.
Джей-Ти шире открыл глаза.
— Вы уже арестовали ее?
— Нет еще. Она говорит, что она важна для исхода войны, но потом она наговорила еще кучу всего. Она говорит слишком много всякой ахинеи, чтобы мы могли хоть что-то понять. Она утверждает, что у нее нет фамилии, что она — королева и мы должны называть ее Ваше Величество.
— Принцесса и Ваше Королевское Высочество.
— Что? Как это?
— Сержант, в это трудно поверить, но она и вправду важна — по крайней мере кое для кого. Если вы сейчас упрячете ее, возникнет уйма осложнений с правительством. Вы можете посадить ее в какую-нибудь комнату и дать ей чашку чая? И обязательно блюдце.
Наступила пауза.
— Вы и вправду женились на этой психованной?
— Помоги мне Бог, но я женился. Я еду к вам.
— Мы будем вам страшно признательны, если вы снимете этот булыжник с нашей шеи.
Джей-Ти повесил трубку.
— А кто снимет этот булыжник с моей шеи? — простонал он.
Глава 7
Ария сидела на стуле в комнате со стеклянными стенами в полицейском участке и изо всех сил игнорировала жадные взгляды людей, сгрудившихся с наружной стороны стекла. Они притащили ей тяжелую белую посудину какого-то пойла, которое они назвали чаем, но по какой-то странной причине поставили ее на пепельницу. Конечно, она не собиралась прикасаться к этому.
Последние несколько часов были просто ужасными: какие-то люди прикасались к ней, кричали на нее, задавали без конца одни и те же вопросы — и не верили ее ответам.
Она почти обрадовалась, увидев, что в комнате появилась небритая физиономия лейтенанта Монтгомери. Он бросил на нее только один быстрый, свирепый взгляд, а потом его окружили все эти люди, которые совсем недавно кричали на нее. Ей захотелось посмотреть, как американец справится с другими американцами. Он роздал зеленые бумажки, подписал какие-то белые бумажки и при этом все время говорил с этими людьми, но Ария не могла слышать, о чем.
Она была уверена, что смогла бы сделать то же самое, если бы поняла, чего они хотят. Может, будет очень просто научиться быть американкой?
Толпа отступила наконец от лейтенанта Монтгомери, и он подошел к ней.
— Пошли, — прорычал он, пинком открывая дверь. — И ни звука — или я оставлю вас здесь.
Ария прижала к себе коробку с ночной рубашкой и вышла из комнаты с высоко поднятой головой.
Всю дорогу назад в отель он с ней не разговаривал и все время шел впереди нее. Оказавшись внутри номера, он стал звонить по телефону.
— Обслуживание номеров? — сказал он. — Я хочу, чтобы мне принесли обед в Президентский номер. Нет, у меня нет меню. Пошлите обед на четверых, пожалуйста, что хотите и еще бутылку вина — лучшего, что у вас есть. Только, пожалуйста, поторопитесь.
Он повесил трубку, а Ария стояла и моргала.
— Не могли бы вы хоть какое-то время не влипать в скверные истории? Все, чего я хочу, — это славный обед, немного отоспаться, душ, а потом со мной все будет в порядке. Дайте мне это — и может, тогда я смогу отдать себя на растерзание вам и правительству.
Ария не поняла и половины из того, что он сказал, но она уяснила, что сейчас он собирается съесть обед. После обеда он займется с нею любовью.
— Женщина, которая была моей горничной, не вернулась. Если вы включите мне душ, я буду готова, — сказала она мягко.
— Вы что, еще не научились сами наливать воду в ванну?! — спросил он с изумлением в голосе. — Ну, тогда пошли быстрее, я вам покажу.
Она улыбнулась ему нерешительной улыбкой.
— А разве горничные американских жен не наполняют им ванну? Может, мы позвоним мистеру Кэттону, и он кого-нибудь пришлет?
— Золотко, у американских жен нет горничных, и с этого момента у вас их тоже не будет. С этого момента вы будете сами одеваться, сами мыться — и больше того, я собираюсь научить вас, как заботиться о муже.
Ария отвернулась, чтобы скрыть краску на щеках. Он был немного раздражен и даже груб, когда показывал ей, как наливать воду, но она научилась. Он оставил ее одну, когда в дверь постучал обслуживающий персонал.
Она долго сидела в ванне, мыля себя и думая о предстоящем событии. Лейтенант Монтгомери дважды кричал ей, что ее еда остывает, но она все не выбиралась из ванной.
Было непросто одеться без помощи, но красивая ночная рубашка сама скользнула через голову. Несколько минут не было слышно никаких звуков снаружи, и Ария подумала, что он тоже готовится.
Она осторожно открыла дверь.
В гостиной стоял большой стол с остатками банкета. Этот невежда и хам съел один их свадебный ужин — без нее! Сморщив нос, она смотрела на грязные тарелки: казалось, это все, что осталось от пиршества. Пусть этот мужчина и может научить ее, как наполнять ванну, но она собирается научить его хоть немного хорошим манерам!
Она вошла в спальню. Он растянулся на спине на одном краю кровати с газетой на лице. Он не пошевелился, когда она попыталась отодвинуть его распростертое тело и лечь в постель. Даже когда она проявила неподобающую леди энергичность, он не двинулся с места.
Глубоко вдохнув, она легла на краешек кровати возле него.
— Я готова, — прошептала она, прижимая руки к груди.
Он не пошевелился, и поэтому она повторила. Он по-прежнему не реагировал.
