Наоми невесело рассмеялась.
— Если бы я считала, что ты можешь меня видеть, — медленно начала она, — я бы показала не только подвязки.
К тому же, Наоми, скорее всего, не должна была волновать Конрада в этом смысле. Ведь за всю прошедшую неделю у него ни разу не было эрекции.
«Неужели он действительно на это не способен? Неужели именно такое «пламя» должна разжечь его пресловутая Невеста?» — гадала девушка.
Из всего, что братья обсуждали друг с другом, больше всего Наоми интриговала именно эта их вампирская «концепция Невесты».
Недавно ей довелось услышать, как Себастьян говорил по телефону со своей Невестой. Он уверял валькирию, что не было никакой нужды в её присутствии в Эланкуре, что ей следовало продолжать заниматься своими делами с её сестрами, и обещал быть дома в скором времени. Казалось бы, самый обычный телефонный разговор, однако Себастьян выглядел во время их беседы так, словно весь мир померк, пока голос его возлюбленной звучал на том конце провода.
Николай также звонил своей Невесте, ещё одной валькирии по имени Мист, и был не менее внимателен и заботлив. Впрочем, в разговоре с Мист он не казался столь уверенным в неизбежном исцелении Конрада, как старался заверить остальных братьев.
— Возможно, нам придётся воспользоваться даром Риоры, — сказал он своей Невесте, понизив голос.
«Кто такая Риара?» — подумала тогда Наоми. — «Ещё одна загадка».
Столь горячая привязанность этих двух вампиров к своим женщинам навеяла на Наоми тоску и душевное томление, ведь ничто не могло быть более сексуальным, чем влюблённый без памяти мужчина.
Наоми давно уже не испытывала физического желания подобного тому, которое охватывало её при жизни. Душевное томление, терзавшее девушку, было другого характера. Она всё ещё помнила, что такое истинная страсть, по-прежнему жаждала настоящих прикосновений, но теперь испытывала скорее не возбуждение, а нечто подобное электрическому напряжению, всё нараставшему и нараставшему внутри неё. По телу словно начинали бегать мурашки, вызывавшие зуд, который никак не унять.
Наоми приходилось мириться с таким положением вещей на протяжении всех минувших восьмидесяти лет, и она никак не могла избавиться от этих ощущений или хоть как-то облегчить всё нараставшее напряжение. Иногда она чувствовала себя, словно готовая вот-вот взорваться бомба — изнывающая, изголодавшаяся Наоми, тикающая внутри.
Как правило, когда становилось совсем невыносимо, и отчаянье готово было поглотить её, Наоми начинала вести себя… дурно.
Вот и сейчас, когда все братья вернулись в комнату Конрада, искушение стало слишком велико, чтобы ему противиться.
Конрад заметил, как призрачная незнакомка поднялась с кровати, выждал немного и снова бросил взгляд в её сторону. И едва не поперхнулся. Прямо у него на глазах зажим для денег выплыл из кармана пиджака Себастьяна и лёг в раскрытую ладонь девушки.
А вместо зажима в карман брата… отправился камень? Себастьян ничего не заметил, даже когда она, довольная удачей, перенесла свою добычу восвояси.
«Телекинез?» — предположил Конрад. — «Да, точно, и весьма умелый».
Перехватив хитрый прищур синих глаз в свою сторону, вампир снова постарался придать пустое выражение своему взгляду. И тогда призрачная женщина двинулась к своей следующей цели. Она ловко двигалась между братьями, тем не менее, мужчины то и дело, несмотря на невероятную скорость движений призрака, задевали её рукой или локтем. И каждый раз, когда братья касались её, девушка вздрагивала и замирала.
Следующей её жертвой оказался Николай. Один взмах призрачной руки, и сотовый телефон выплыл из его куртки. А на место украденного она снова подложила камень, сама же между делом отправила телефон плыть по воздуху куда-то в угол комнаты.
Конрада позабавили эти игры в кошки-мышки с его братьями, кроме того он хотел, чтобы она обчистила ублюдков. Наблюдать за призраком было намного интереснее, чем слушать высокопарные речи Себастьяна о семье, чести и всепрощении.
Вампир гадал, куда это изящное создание собиралась припрятать свои трофеи? И зачем они ей вообще? Она так развлекается? Или это порыв, которому она не в силах противостоять — как он своей потребности убивать?
Тем временем подошла очередь Мёрдока, и она выудила из его кармана украшенный драгоценными камнями женский гребень для волос.
«И для кого же Мёрдок покупает гребни?»
Призрачная незнакомка при виде этой добычи просияла.
«Ох, какая улыбка…»
Глаза заблестели, губы соблазнительно изогнулись. Такая улыбка разила в самое сердце.
Она порхнула в угол комнаты, подняла свои тонкие, обнажённые руки над головой и сделала потрясающий пируэт. А затем ещё один. Конрад увидел, как взметнулись и закружились её юбки, услышал их шелест. Один из розовых лепестков, запутавшихся в её беспорядочной прическе, слетел и приземлился на простыни рядом с ним.
«Такое гибкое тело, и эта манера двигаться, и эти туфельки — она, должно быть, была танцовщицей. Tantsija
[22]
. Конечно».
Закружившись снова, девушка вдруг рассмеялась, и звук её смеха оказался незабываемым. Губы Конрада невольно изогнулись в подобии ухмылки в ответ на него. Однако его улыбка быстро поблекла и сменилась привычной угрюмой гримасой, когда Себастьян уставился на него, как на окончательно сдвинувшегося. Должно быть, это выглядело со стороны как отсутствующая, безумная улыбка на лице сумасшедшего.
А он действительно безумен — и значит, на самом деле не существует никакой призрачной красавицы с волосами цвета воронового крыла, которой вздумалось бы показать ему не только свои подвязки.
Себастьян снова завёл свою песню, а Конрад, несмотря ни на что, всё не мог оторвать от неё глаз. Слова брата долетали до сознания вампира лишь обрывками. И как всегда, когда он начинал терять терпение и хотел, чтобы его оставили в покое, Конрад принялся повторять услышанное, бормоча обрывки фраз брата на разных языках.
— Вина снедает Николая… три сотни лет они сражаются с Ордой… Мы можем присоединиться к их армии… искоренить их род… не все вампиры — зло.
Конрад моргнул, осознав, что Себастьян умолк.
— Ты не сам с собой разговаривал, — сказал Себастьян, прищурившись. — Ты повторял наши слова. На этот раз по-гречески! У тебя не было галлюцинаций — ты слушал нас. — Себастьян воодушевлённо закивал головой. — Интересно, что ещё ты можешь делать, о чём мы не знаем?
«Я могу видеть привидения».
— Ты ничего странного не видишь справа от себя? — спросил Конрад Себастьяна по-эстонски. — Ты не видишь в комнате женщину?
Себастьян оглянулся по сторонам.
— Нас только четверо здесь, Конрад, — ответил брат также по-эстонски спокойным, поучительным тоном. — И небо у нас по-прежнему синее, а не зелёное.
