Ему нужно было осмыслить всё то, что только что произошло между ним и этой женщиной. Сжав виски руками, Конрад постарался подавить плещущуюся в нём ярость, заглушить воспоминания, вернувшиеся к нему вместе с гневом. Николай заколебался — ведь это именно он говорил Конраду, что его воспоминаниями можно управлять. И сейчас, прямо у него на глазах Конрад прилагал все усилия, чтобы справиться с ними…
Время шло… «Держи себя в руках», — внушал себе вампир. И он, должно быть, преуспел, потому что Николай, в конце концов, убрал шприц в карман.
— Ты совладал с этим, Конрад, — с гордостью провозгласил Себастьян. — Это первый шаг.
Николай оказался более внимательным.
— С кем это ты здесь разговаривал?
— Просто уйдите и дайте мне одеться, — устало отозвался Конрад, ощущая, как его тело было измотано борьбой с собственным разумом. — Вы не поверите мне, даже если я скажу.
Теперь, когда женщина исчезла, а её волнующий аромат развеялся, Конрада охватили сомнения по поводу произошедшего. Братья не стали давить на него — они, скорее всего, не сомневались, что не поверят ему. После некоторых колебаний они, всё же, вышли дожидаться Конрада снаружи.
Выключив воду, он насухо вытерся и, возможно, впервые за минувшие три сотни лет решил взглянуть на собственное отражение. На щеках давно не бритая щетина, кроваво-красные глаза, волосы пострижены неровно и уже слишком отросли. Даже ему самому его внешний вид показался устрашающим, и это учитывая, что из зеркала на Конрада взирал весьма улучшенный за несколько последних дней его вариант. Вампир выругался. Хотя и в прошлом, будучи ещё смертным, он никогда не уделял своей внешности особого внимания, удостаивая собственное отражение в лучшем случае мимолетным взглядом.
С другой стороны, никогда прежде ему не хотелось ни на кого произвести впечатление.
Конрад натянул джинсы, оставленные для него братьями. Со скованными руками рубашку одеть не получилось, и ему нестерпимо захотелось прибить за это Николая и Себастьяна. Однако на это у вампира совсем не осталось сил.
Впрочем, у него появилась гораздо лучшая идея…
— Что тебя там так взбесило? — спросил Себастьян, едва Конрад переступил порог ванной комнаты.
«Надо заставить их думать, что я исцеляюсь».
— Ничего.
«А я исцеляюсь?»
Конрад решил, что станет делать то, чего братья он него хотят, пока не придумает, как сбежать отсюда.
Себастьян взял в руки бинты и с молчаливым вопросом на лице уставился на Конрада. Поколебавшись мгновение, вампир протянул брату раненную руку.
— Как ты это получил? — поинтересовался Николай, пока Себастьян перевязывал рану.
— Профессиональный риск, — пробормотал Конрад.
Любезность Тарута, древнего и могущественного сонного демона, сотрудничавшего с Капслигой.
Они с Конрадом пытались убить друг друга на протяжении нескольких столетий, но ни один не преуспел. Однако две недели назад Тарут записал на свой счёт весьма значительную победу.
Он отметил Конрада когтями. И, если сплетни о сонных демонах правдивы, то всякий раз, когда Конрад и демон заснут одновременно, Тарут сможет определить местоположение вампира.
Конрад полагал, что слухи о метке были обычными байками, которые демоны распространяли намеренно. Однако рана не заживала.
И это была лишь часть проклятья. Легенда гласила, что Конрад не сможет излечиться, пока либо он, либо демон не будут убиты — или пока самая заветная мечта и самый страшный кошмар Конрада не станут явью.
— Ты потеряешь всё, о чём мечтал, — сказал ему Тарут при их последней стычке.
Конрад подавил озноб. Проклятье, возможно, начинало сбываться. Его мечта… её злой рок.
— Ты выглядишь в тысячу раз лучше после душа, — отметил Себастьян. — И существенно более собран.
Конрад пожал плечами. Это не имело значения. Ведь помимо Тарута за его головой охотилось по меньшей мере полдюжины профессиональных убийц, готовых заполучить его любыми средствами, живым или мёртвым.
Капслига, орден, к которому он когда-то принадлежал, требовала его смерти, потому что само существование вампира, носящего знак ордена на спине, было кощунством. Конрад стал их главной целью, и они объявили охоту на него, спустив с цепи Тарута и других убийц.
Следующими на очереди шли бесчисленные потомки жертв Конрада, жаждущие отомстить мечом за кровь своих предков.
И, наконец, это было лишь вопросом времени, когда его разыщут Ридстром Вуд, сверженный король свирепых яростных демонов, и его наследник Кейдеон, потому что Конрад раздобыл некую информацию, за которую эти двое готовы были убить.
И, хотя ещё по меньшей мере дюжина самых разных демонархий объявила падшего вампира своим врагом номер один, никого из них Конрад не опасался, кроме этих братьев Вуд, как прозвали эту пару.
Любой из тех, кто охотился на вампира, был способен не колеблясь уничтожить всё на пути достижения своей цели. Всех, кто был рядом с ним, могли прикончить в любую минуту, да так, что Конрад и братья и пальцем не успели бы пошевелить ради своей защиты.
— Не надумал попить? — спросил Николай.
— Единственное, что я пью помимо живой крови из вены — это виски, — солгал вампир.
Конраду доводилось пить кровь из пакетов, но сейчас он упорно отказывался. Его жажда усиливалась, однако он не нуждался в столь частом приеме пищи, как многие другие вампиры, и да будет он проклят, если подчинится братьям и в этом.
Мёрдок обозвал его упрямцем, и Конрад этого не отрицал. После того, как они его пленили, заковали в цепи и напичкали лекарствами, вампир не собирался потакать их тщетным планам, особенно теперь, когда он решил убраться отсюда как можно скорее.
Конрад обратил внимание, что ключ от его цепей был у каждого из братьев. Когда призрак вернётся, он заставит её украсть один из них. А потом он сбежит.
Нет ничего проще.
Глава 11
Два проклятых дня! Эта женщина уже два дня не появлялась в его комнате. И всё это время Конрад разрывался между жгучим желанием вырваться на свободу и потребностью выяснить, кем же Наоми для него является.
По ночам приходили братья и продолжали попытки достучаться до Конрада. Однако ему было не до них. Потому что, хотя Конраду и стало существенно лучше, та часть его души, которая должна была тянуться к семье, уже давно была мертва.
К тому же, всеми его мыслями завладела Наоми, и он не мог думать ни о чём другом.
Конрад скрежетал зубами и изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Он не мог отправиться на поиски девушки и чувствовал себя в ловушке. Если у него случится очередной приступ ярости, братья, чего доброго, заставят его покинуть Эланкур и заточат где-нибудь в другом месте.
