Что за глупая, наиглупейшая мысль, Ари!
— Он не должен был злоупотреблять твоей наивностью.
— Он и не злоупотребил! — От возмущения распрямилась я в полный рост.
Ему и не пришлось, ведь ты подала ему себя на блюдечке с голубой каемочкой!
— Мне нельзя дольше здесь оставаться! Могу поспорить, что твоя бабушка, если она меня найдет, добром отсюда уже не выпустит.
— Ты пришла ради ребят?
— Да, но, судя по всему, она просто соврала, чтобы меня к себе заманить. Нужно было это предвидеть.
Я еще раз оглянулась в надежде заметить Виолетту. Себастьян поднялся со скамьи и взял меня за руку.
— Пойдем, не отставай.
Я послушно начала пробираться с ним сквозь толпу, глядя строго перед собой и не позволяя себе соблазниться видениями вампирских утех. Но перед притягательностью руки Себастьяна, крепко стискивавшей мою ладонь, я была бессильна. От него веяло порядочностью и надежностью, хотя я знала, кто он такой и на что способен.
Мы спустились вниз, во внутренний дворик, где сборище гостей значительно поредело, но нам все равно пришлось огибать шумные компании, столики и официантов по пути к небольшому двухэтажному домику для гостей.
Оказалось, впрочем, что внутри он больше походил на студию. В комнате, скупо озаренной из дворика светом гирлянд, обнаружились мольберты, холсты и прочая утварь для занятий живописью, а также длинная столешница и мойка. Отдельные двери вели в гостиную, спальню и кухню.
— Здесь можно побеседовать спокойно.
Я остановилась на пороге и сдернула маску.
— С каких это пор парни любят беседовать?
Себастьян обернулся, с изумлением обнаружив, что я застыла на месте. Тогда он вернулся, крепко схватил меня за руку и подвел к диванчику.
— Послушай, если моя бабушка не хочет отпускать тебя из Нового-два, а за тобой по пятам гонится богиня, то да, я хочу с тобой побеседовать! Рассказывай с самого начала.
Я села рядом с ним, взмахнув юбкой, и положила маску на колени. Стразы на ней таинственно замерцали в тусклом свете уличной иллюминации. Я вздохнула, закинула ногу на ногу и слегка развернулась, чтобы видеть Себастьяна.
А затем я поведала ему обо всем, что знала сама, начиная с посещения Рокмор-хауса: о письмах в коробке, о проклятии, об уничтоженных мной подосланных убийцах, о плантаторском особняке у самой реки и о тех спорах, что я подслушала в доме у Мишеля. Наверное, кому — то моя история показалась бы надуманной, но я ничего в ней не преувеличила. Для меня она была самой что ни на есть жизненной, и по мере изложения я чувствовала, как мои слова обретают силу и вес. Я позабыла про прежнее недоверие и больше не считала себя сумасшедшей.
Я перестала прятаться, ведь я, как и Виолетта, тоже была непохожей. И здесь, в Новом-2, мне не нужно было притворяться перед Себастьяном.
— Не понимаю, — выслушав меня, сказал Себастьян, — зачем Афине обрекать женщин в вашем роду на такие глаза, как у тебя, и волосы оттенка… лунного сияния?
Он потрогал тугой узел у меня на затылке и слегка потянул. Я перехватила его руку.
— Не надо, прошу тебя…
Но Себастьян продолжал понемногу ослаблять плотно скрученный узел. У меня перехватило дыхание и пересохло во рту, а сердце билось все быстрее и чаще.
— Зачем, — тихим, проникновенным голосом продолжил он, — наделять твоих прародительниц красотой, чтобы потом обречь их на смерть накануне двадцати одного года?
— Не знаю…
Я разглядывала свои руки, безвольно лежавшие на коленях, и дрожала от ночной прохлады. При его словах мне почему-то вспомнилась гарпия.
— И я даже не уверена, так ли уж мне это интересно.
Полностью распустив мне волосы, Себастьян принялся согревать мои ладони в своих.
— Пока мы не разгадали тайну твоего прошлого, нам лучше не попадаться им на глаза.
Ужасно жаль, что нельзя просто взять и спросить об этом у Новема. Им, я так понимаю, все досконально известно. Я замолчала, прислушиваясь к шуму бала. Из дворика доносились взрывы смеха, звяканье серебряных приборов, музыка. Большинству гостей эти звуки, вероятно, услаждали слух, но только не мне. Что касается меня, то их обманчивая беззаботность только усиливала таившуюся здесь угрозу.
— Где же остальные, как ты думаешь? — спросила я Себастьяна, — Домой они не возвращались. Там была одна Виолетта.
— Не знаю. Бабушкин посыльный застал нас у реки, где мы искали тебя, и Генри сказал мне, что они пойдут обратно в ГД. А я отправился сюда, переоделся и стал ждать тебя.
— А где может быть твой отец?
— Если он вернулся, то должен был тоже явиться на бал. Но вначале надо проверить, не подослала ли Жозефина кого-нибудь к ребятам и не перехватили ли их в мое отсутствие. Она рехнулась, если решила, что вправе насильно удерживать тебя здесь или брать в заложники моих друзей, — Себастьян взглянул на часы и поднялся с дивана, — У нас еще есть время.
Я встала вслед за ним и поддернула юбку, пряча в складках ткани клинок терад.
— Для чего?
Себастьян неожиданно отвел глаза и слегка угловато двинул плечом.
— К полуночи бал переходит в легкое буйство.
У меня внутри екнуло.
— Как это — в буйство? — на всякий случай поинтересовалась я, хотя уже предугадывала ответ.
— Сейчас такая пора, — пояснил Себастьян, — можно позволить себе немного… расслабиться. А пройдет Марди-Гра, начнется Великий пост. Мы тоже его соблюдаем — таков обычай. Поэтому в период празднеств…
Они упиваются кровью и, наверное, вволю предаются сексуальным и прочим наслаждениям. Ему не обязательно было произносить это вслух. Я поняла Себастьяна без слов и вдруг ощутила себя жалкой и маленькой рядом с ним.
— И что, неужели тебя никогда не тянуло попробовать? Хотя бы разочек?
— Я и не говорил, что меня не тянуло. Просто я не хочу, чтобы кровь правила моей жизнью, как у некоторых. Стоит только ощутить ее на вкус — и подсядешь, как на наркотик. — Себастьян взглянул через окно на развлекавшихся гостей, — Такая теплая, густая, и ее всегда мало…
— Типа шоколада, — поигрывая маской, кивнула я.
На моем лице застыла неловкая ухмылка. Кейзи утверждает, что у меня странноватый юмор и проявляется он в совершенно неподходящих ситуациях. Себастьян растерянно моргнул, а потом разразился хохотом. Ни у кого до Себастьяна я не встречала такого добросердечного смеха и такой изумительной улыбки. От нее его серые глаза чудесно озарялись, а на щеках появлялись симпатичные ямочки.
— Ну да, типа шоколада, наверное…
У нас обоих чуть-чуть отлегло от сердца. Себастьян взял меня за руку, отворил дверь, и я снова надвинула на лицо маску.
