— Да пошла ты, Афина!
Виолетта схватила меня за руку и крепко стиснула в своей. Надо было бы оттолкнуть девочку, велеть ей бежать отсюда, но это привлекло бы к ребенку ненужное внимание Афины.
Богиня залепила мне оплеуху с такой поспешностью, что застала меня врасплох. Я ахнула от боли, в ушах зазвенело, и лицо обдало жаром.
Стиснув зубы и сжав кулаки, я постепенно овладела собой. Афина грубо взяла меня за подбородок, стиснула его в своих цепких пальцах и нагнулась ко мне. Ее глаза источали непостижимое сияние, и, если бы не жестокая ухмылка, она могла бы показаться даже прекрасной.
— Попридержи язык, малышка, или я насажу твою голову на кол, как поступила с твоей мамочкой!
— Моя мама покончила с собой, — с трудом выговорила я, взбешенная тем, что Афина посмела упомянуть о ней.
— Я забрала ее тело. И выделила для него чудесное местечко рядом со своим храмом.
Гнев ослепил меня, и перед глазами на миг все побелело. Собрав все силы, я замахнулась на Афину, но она перехватила мою руку. Пригнувшись ближе и не обращая внимания на мои попытки освободиться, богиня прошипела:
— Ты слышишь музыку, Аристана? Там твои друзья, все выкормыши Нового-два. Сейчас они пройдут мимо кладбища и сложат головы под натиском моих воинов!
Серая дымка позади Афины пришла в движение, туман заклубился, распадаясь на клочья и ошметки — призрачные воплощения ее воли. Одни притаились за надгробьями, другие медленно расхаживали туда-сюда, третьи прыгали на землю с веток деревьев — мерзкие, уродливые творения, достойные фантазии самого Франкенштейна. Воинство Афины.
— Вот эти… — отпустив мой подбородок, указала богиня себе за плечо, — и будут теперь твоей семьей. Они порождения моей власти и проклятий, как и твоя прародительница И они готовы поклоняться тебе, а ты станешь их королевой. Ты ведь из их числа и моя сподвижница, так что пойдем с нами, и я больше никогда не ступлю ногой в Новый-два.
Музыка приблизилась, стала громче. Я украдкой взглянула в ту сторону и сквозь железную решетку различила смутные очертания процессии, медленно шествовавшей по улице мимо кладбища. Скоро они минуют ворота, и, если Афина не надула меня, им всем грозит опасность. Я обернулась к ней и спросила:
— Почему бы тебе сразу не убить меня, как всех других?
— Потому что ты не похожа на других, и я найду для тебя лучшее применение. — Ее лицо отчего-то смягчилось, — У тебя бунтарская душа, Ари. И я когда-то была такой: вступала в схватки с теми, кого не могла одолеть, единственно из соображений чести и справедливости. Но все эти идеи: надежды на лучшее, простодушие, оптимизм, верность — эфемерны, и что в результате остается? Тебе пора повзрослеть, отыскать свое место и понять, что тебе нужно от жизни. Присягни мне, и с тобой ничего плохого не случится.
Я сузила глаза, ощутив, как во мне крепнет необъяснимая уверенность в себе. Афина прилагала чересчур много усилий, чтобы оправдаться и убедить меня. Она дала мне массу времени на раздумья и не убила, даже безоружную. Меня вдруг разобрал смех.
— Ты ведь боишься меня, признайся!
Афина растерянно заморгала, но потом распрямилась и, скривившись, процедила:
— Я богиня войны, крошка моя, и никого не боюсь, потому что мне неведома смерть. Я и есть смерть, так как богиню смерти я придушила в ее же постели. Подумай хорошенько, смотри — твои друзья уже пришли!
Шествие, вместо того чтобы миновать ворота, повернуло и потянулось сквозь них.
Что за черт?
Все участники парада были в масках, все шли пешком.
Вот дерьмо!
Люди в масках встали полукругом позади меня и Виолетты. Музыка смолкла. Мое сердце тревожно забилось, и от этого я еще больше смешалась. Они что, с ума посходили?
Человек в черном плаще шагнул вперед и поднял маску. Себастьян. Он встретился со мной взглядом, кивнул, и на меня словно подуло свежим ветерком. За ним вышел еще один. Мишель. Следом — остальные восемь. Весь Новем был в сборе. И Даб, и Генри, и Крэнк тоже пришли. Нахмуренные и готовые сразиться за меня.
Они все вернулись.
А в ворота входили все новые ряды подкрепления.
Афина злобно оглядела прибывших, и ее щеки побагровели от гнева.
— Это не ваше дело, Новем! — прошипела она, — Я сотворила ее. Она моя!
— Она перестала быть твоей с тех пор, как ты ополчилась на собственное создание и приказала убить Медузу. Ты и раньше не повелевала горгонами. Они всегда считались свободными и сами выбирали, как им жить, — твердым и звучным голосом возразил ей Мишель.
Они вместе с Себастьяном подошли и встали возле меня. Уродливый строй звероподобных тварей и полулюдей позади Афины забеспокоился. Они зашипели, готовые ринуться в атаку, схватиться с врагом и уничтожить его.
— Неужели вы станете воевать со мной из-за нее?! — вскипела Афина, — Она же бесполезна вам! Она еще не выросла и не набрала силу!
— Да, — подтвердила Жозефина, — пока не выросла, но наш долг — оградить ее от тебя. Как только она обретет могущество, ты, Афина, никогда больше не сможешь причинить вреда Новому-два.
Разъяренная Афина на миг явила всем свой тлетворный лик и вновь стала прежней.
— Значит, войны не миновать!
— Будь осмотрительна в своих деяниях, богиня, — предупредил Мишель. — Мы равные противники.
Но Афина, не слушая его, простерла руки, запрокинула голову и издала неестественно пронзительный боевой клич, от которого у меня зазвенело в ушах. Себастьян схватил нас с Виолеттой за руки и оттащил с переднего края схватки. Еще миг — и семейства Новема со сверхчеловеческой скоростью кинулись на Афину и ее приспешников. Их плащи развевались, силуэты мелькали, разгоняя туман. Чудища набрасывались на них с лету, атаковали, визжали; кровь лилась ручьями и извергалась фонтанами.
Себастьян тянул меня к воротам, я спотыкалась на мраморных обломках и упиралась, вскрикивая:
— Пусти!
Едва мы оказались в арьергарде Новема, он возразил:
— Тебе нельзя здесь оставаться.
— Нет, я должна! Это мой бой, и мне надо его принять!
— Тебе нужно уходить! Они жизни не пожалеют, чтобы тебя защитить!
Я смутилась и от неожиданности застыла на месте.
— Но почему?
Себастьян подступил вплотную и тихо признался:
— Отец мне все рассказал. Ари, ты из породы богоборцев.
— Что-что?
— Все из-за Афины. Когда она прокляла Медузу и наделила ее способностью обращать в камень любого, кто ей встретится, то забыла исключить самих богов. Потом она осознала свое упущение и сотворила ловцов τέρας. Они были призваны уничтожить и Медузу, и всех ее потомков. Тебе одной дарована власть превращать Афину и других богов в каменные изваяния.
