Она все размышляла о причинах звонка. Последние два дня ее наставник ходил сам не свой. Тюрин рассказал, что Андрей разбил телефон в ординаторской, и медсестры начали шептаться, что у Ильина окончательно съехала крыша. Услышав это, Альбина заявила, что доктор Ильин один из лучших врачей Ленинградской областной больницы и они не вправе судачить за его спиной. Сама же она сгорала от желания узнать, что снилось Андрею в прошедшие ночи, правда не решалась подойти и спросить. И вот он позвонил сам, в выходной, девушка этого никак не ожидала.
Потянув на себя тугую дверь, она вошла в полупустой зал и сразу его увидела. Он сидел за дальним столиком и ел мороженое. Выглядел усталым, но не угрюмым и обреченным, каким иногда бывал в отделении. Когда она присела рядом легкая, стройная, в обтягивающих джинсах с низкой талией, открывающей пупочек, — в его глазах мелькнуло восхищение. Андрей даже преобразился.
— Тебе заказать что-нибудь? — спросил он.
— Сок, если можно. Любой.
— Мороженого хочешь?
— Это калорийная бомба, я его ненавижу.
Андрей заказал ей сок.
— А я вот взял мороженое, — поведал он, вернувшись за стол. — С фисташками какое-то. Девочка очень любит мороженое.
— Вы позвали меня, чтобы рассказать свой сон?
Он усмехнулся:
— От тебя ничего не скроешь, Альбинка… Но я позвал тебя не только за этим. Мне нужен совет понимающего человека. Такого, как ты.
Продолжая есть мороженое, он не спеша пересказал ей события последних двух дней. Повествование поразило Альбину до глубины души.
— Вы звонили в посольство Бразилии!
Он пожал плечами:
— Надо было что-то делать.
Скрипнул дверной доводчик, в зал ввалилась целая семья: папа, мама, двое близняшек-малышей. Андрей автоматически оглянулся на них.
— И все-таки, может, это просто сон? — спросила Альбина.
— Нет, — уверенно ответил он. — И я убежден, что если буду и дальше исследовать пространство за дверью, то обнаружу другие доказательства реальности. Но сейчас важно не это. В огромном городе потерялся ребенок. Ему нужна помощь.
— Можно вопрос с позиции эгоиста? Почему вас это волнует?
Он задумчиво посмотрел на нее:
— Я помню, что ты ответила на мой вопрос, когда я в первый день вышел на работу. Знаешь, я тоже не могу смотреть на чужую боль. И если в моих силах избавить от нее больного, я сделаю все от меня зависящее… Вот почему я позвонил тебе, Альбина. Ты меня понимаешь. Это крайне важно.
Она молчала, задетая за живое его словами.
— Кроме того, — продолжал Андрей, — когда я просыпаюсь, во мне живут чувства девочки. Трудно объяснить, но… эта малышка стала частью меня. Если я ей не помогу и она из-за этого пострадает, во мне что-то умрет.
Альбина дотронулась до виска, словно почувствовав укол мигрени.
— Как вы собираетесь ей помочь?
— Выясню, где сейчас девочка, затем позвоню в полицию — надеюсь, там знают английский. Другого способа не представляю. Конечно, возможно, что, пока мы тут сидим и разговариваем, кто-то взял ее за руку и отвел к постовому. Может, она уже дома? Только я этого не знаю. И узнать не могу.
Он поиграл ложечкой в вазочке с мороженым.
— Сегодня сновидение не пришло, и я не уверен, что оно придет завтра. Наука пока не выявила закономерности его возникновения. Сновидение как капризная барышня: если не захочет, то не приходит на свидание. Но сейчас, когда я решил исследовать свой дар, в первую очередь нужно добиться того, чтобы капризная барышня свиданий не пропускала.
— Вы говорили, что путь в коматозный сон лежит через обычный.
— Коматозный сон? — Андрей усмехнулся. — Какое точное определение… Да, в него ведет особая дверь. Если я вижу обычный сон, то без проблем нахожу и дверь.
— Выходит, основная проблема в том, чтобы вызвать сновидение. Оно исчезло, вас это нервирует. Как следствие, фазы сна, особенно парадоксальная, нарушаются еще больше. Получается замкнутый круг.
— Прибавь к этому трудности с засыпанием.
Альбина задумчиво покусала нижнюю губу.
— Обычное снотворное вроде барбитуратов здесь не поможет. Оно позволяет быстро уснуть, но препятствует сновидениям и даже блокирует их.
— Верно.
— Но есть седативные средства — мягкие, не нарушающие парадоксальную фазу.
— Я не могу их использовать, они подавляют разум. Сновидение я увижу, но останусь прикован к нему, не смогу ни мыслить, ни анализировать, ни проявлять инициативу.
— Значит, ни барбитураты, ни успокоительное не подходят. Задачка с двумя неизвестными, Андрей Андреевич?
— Я всю голову сломал!
Официантка принесла сок. Альбина тронула губами соломинку. Дети за соседним столиком громко требовали от родителей еще шоколадного мороженого. Официантки неторопливо плавали между столиками. За окнами шагали люди. Никто из них понятия не имел, какие невероятные вещи обсуждали двое людей в углу зала: тридцатилетний врач и молодая девушка-ординатор.
— Думаю, задача вполне решаема, — сказала Альбина и загадочно улыбнулась. — Существует человек, который поможет ее решить. И вы его прекрасно знаете.
Он посмотрел на нее, выпучив глаза. Потом понял и рассмеялся:
— Кривокрасов! Ты просто умница… Постой!
Андрей полез во внутренний карман и достал сложенный листок, который всучил ему профессор.
— Та-ак… Для клинических испытаний… экспериментальный препарат «Орексин», Швейцария… принципиально новое снотворное… увеличение фазы быстрого сна… тесты на крысах показали, что активность головного мозга достигает уровня бодрствования… Альбина, это же то, что нужно!
На радостях он вскочил из-за столика и обнял ее. Пожалуй, все, кто находился в кафе, оглянулись. Альбина потом еще долго ощущала на плечах его объятия.
— Кривокрасов будет доволен. — Андрей радостно улыбался. — Кажется, я нашел для его лекарства подопытного кролика.
2
— Анатолий Федорович? Это Ильин беспокоит.
— Чего тебе, Ильин? — отозвался Кривокрасов из трубки. Какой он любезный, ну просто милашка!
Андрей поудобнее приложил мобильный к уху. Нужно сосредоточиться, Кривокрасов не должен уловить фальшь.
— Я много думал о нашем последнем разговоре. — Том самом, когда они едва не расквасили друг другу физиономии.
— И чего надумал?
— Ну вы во многом правы. Все-таки у вас огромный опыт работы. — Ложка лести обязательна. — В самом деле, пускай сновидениями занимается Ковальчук.
— Неужели? — с издевкой произнес Кривокрасов.
— Да, — подтвердил Андрей максимально угодливо. — У него средства, оборудование, специалисты. Зачем тратить время на параллельные исследования? Сказать по правде, я устал от сновидений. Хочется попробовать что-то новое. Меня заинтересовало ваше предложение. Клинические испытания лекарств от бессонницы — почему бы нет?
