Однажды поздно вечером я все же увидела его. Его фигура мелькнула в толпе, а потом он зашел в магазин для новобрачных. Я видела его всего секунду и со спины, но была уверена, что это именно он. Я поспешила следом. Услышала радостный женский голос, отступила к окну. Там-то я и заметила девчушку лет пяти, устроившуюся под манекеном. Его дочь? Я прекрасно помнила, по какой причине солгала Мэтту много лет назад. Солгала, чтобы нашего ребенка не постигла судьба этой очаровательной малютки. Впрочем, кто я такая, чтобы судить, — а вдруг она тоже возьмет будущее в свои собственные руки? Вивиан сделала выбор, посвятив каждый день собственной жизни одному лишь Мэтту…
А потом он сам появился в дверях. Девчушка подпрыгнула, побежала к нему, с радостным смехом он подхватил ее. Я отскочила от окна — в страхе, что не успею сбежать на мгновенно ослабевших ногах. Я так и не посмела вернуться и разрушить его счастливую жизнь.
Ранним субботним утром я забежала в больницу только на минутку, даже переодеваться не стала, — просто хотела проверить, как дела у моей маленькой пациентки, новорожденной, которой накануне я сделала сложную операцию. Коротко переговорила с родителями, дожидавшимися в палате интенсивной терапии.
Даже спустя годы я испытываю благоговейный страх, держа в руках скальпель. Зачастую мои пациенты совсем крошки, нескольких дней от роду, но уже оказываются на операционном столе. И всякий раз я прихожу в ужас, потому что от моего умения зависит их жизнь. Я стараюсь довериться судьбе. После неудачных операций пытаюсь убедить себя, что есть ситуации, в которых никто ничего не сумел бы сделать. В такие ночи я, лежа одна в постели, вспоминаю ход операции, размышляя, почему именно этот ребенок должен был умереть, не свершился ли роковой выбор в результате моей ошибки. Подобная работа требует стремления к совершенству; наверное, поэтому я ее и выбрала — дабы зов совершенства заглушил голос моего собственного сердца.
— У вас есть минутка, док? — донесся из коридора голос Мэтта.
Обычные джинсы, майка, все те же золотистые глаза, о которых я так долго грезила, — при виде Мэтта во плоти сердце забилось с такой силой, что я могла умереть от радости прямо на месте.
Он, не таясь, рассматривал меня. Лицо постепенно светлело, расплываясь в улыбке.
— Кимберли.
Волна счастья от сердца поднялась к лицу, мне пришлось опустить голову, чтобы скрыть внезапно вспыхнувшие щеки. Я смущенно переложила мотоциклетный шлем в другую руку, украдкой покосилась на Мэтта. А он постарел. Передо мной стоял не юноша, которого я помнила, но зрелый мужчина. Крепкие руки, широкие плечи — результат физической работы, уверенный взгляд человека, знающего себе цену.
— Не надеялся застать тебя сегодня, — заговорил он по-китайски.
— Вообще-то я сегодня и не работаю. Зашла взглянуть на пациента. Ну, пойдем ко мне.
По пути в кабинет я не знала, что сказать, все время боялась случайно коснуться его, но не могла сдержать улыбки, приходя в щенячий восторг от самого факта — Мэтт здесь, рядом со мной.
В кабинете Мэтт медленно прошелся вдоль стены, разглядывая мои дипломы и награды.
— Да, высоко ты забралась, девчонка со швейной фабрики.
Я словно невзначай подошла к столу, незаметно перевернула единственное фото, стоявшее там.
— Спасибо.
Но он все, конечно, заметил.
— Не стоит беспокоиться. Я все равно не хочу видеть любовь всей твоей жизни.
— Как Парк? И Вивиан?
Он не удивился, что я знаю о них с Вивиан.
— Оба хорошо. Он помогает в почтовой компании, где я работаю, возится в гараже. Вивиан работает в магазине для новобрачных.
Значит, Мэтт теперь почтовый курьер.
— А что произошло с бизнесом ее отца?
— Закрылся. Трудные времена. Она и сама неплохо справляется, босс говорит, со временем станет управляющим.
— Отлично. — Думаю, Мэтт и сам не верил своим словам. — Кажется, несколько лет назад я видела ее фото в журнале.
— Да, наверное, это была она. Что-то там рекламировала, но потом уволилась.
— Почему?
— Муж у нее слишком ревнивый. — Он смущенно взъерошил волосы. — Глупый парень, да?
Он как будто ударил меня. Он любил ее, конечно, любил. Много лет они любили друг друга и заботились друг о друге. После нашего разрыва он довольно скоро вернулся к ней. Получается, я стала лишь коротким эпизодом между Вивиан и Вивиан.
— А ты сам как? — сумела я все же спросить.
Окинув взглядом мой кабинет, он пожал плечами и проговорил, словно защищаясь:
— Я хорошо живу.
— Ясно.
Я больше не могла сдерживаться. Медленно подошла, коснулась его щеки. Как бы я хотела заботиться о нем до конца жизни. Глубоко вздохнула.
— Мэтт, мне нужно сказать тебе…
— Я знаю.
— Нет, не знаешь.
— Я не так глуп, как кажется. Я ведь тоже там был, помнишь, когда мы сделали ребенка?
Я онемела.
— Когда ты меня бросила, — голос дрогнул, — мое сердце разбилось. Сначала я думал, это оттого, что мы такие разные. «Бамбуку нужен бамбук, а металлу нужен металл». Никогда не забуду этих слов. Я всегда знал, что ты лучше меня, но все равно не мог понять, как можно так внезапно стать такой холодной. А потом подсчитал и все понял.
Я обняла его, и он не сопротивлялся. От него пахло все тем же лосьоном после бритья и сандаловым мылом. Прижавшись щекой к его плечу, я прошептала:
— Прости.
— Поэтому я никогда не искал тебя. Поэтому вернулся к Вивиан.
— Ты уже тогда знал? — Я не узнавала собственный голос. — Вернулся к ней, потому что ненавидел меня?
— Это убило меня, Кимберли. Ты даже не посоветовалась со мной. Не дала мне шанса. Мы могли бы справиться. Может, и без этих твоих дипломов, но мы были бы вместе, и у нас был бы ребенок. — В глазах его стояли невыплаканные слезы.
— Ты не представляешь, как я сожалею о том, что сделала. Я никогда не была лучше, чем ты, и сейчас не лучше. В то время наше финансовое положение было таким шатким, мне казалось, что мы висим на тоненькой ниточке, которая готова оборваться под нашим общим весом. Ты, я, Парк, Ма, ребенок. Я не смела связывать тебя. И думала, что не смогу сделать тебя счастливым.
— Что?
— Да, в тот момент мы были счастливы. Но я считала нечестным привязывать тебя посредством ребенка. Смог бы ты так жить? Имея жену — детского кардиохирурга? Я иногда работаю по восемьдесят часов в неделю. Это разные вещи — по собственной воле выбрать жизнь со мной или не иметь такого выбора из-за ребенка.
— Но ты не обязательно должна была стать хирургом. Ты могла бы сидеть дома. Что, теперь ты счастлива? Я бы заботился о тебе, содержал семью.
