Мэри уже обзавелась телефоном, и Барри знает номер. Она радуется моему звонку и еще больше радуется приглашению выпить, а знай она, что сегодня у меня день рождения, и вовсе бы обалдела от радости, но про день рождения я решаю умолчать – к чему расписывать ей прелести вечернего времяпрепровождения, коль скоро реальность, судя по всему, обманет ее ожидания.
У Мэри вечером есть еще какие-то дела, так что мучительный час или около того я провожу в обществе Стива и Дэна. Я беседую с Дэном о рок-музыке, а Стив тем временем пялится на чувака, которому везет у игрального автомата, затем я беседую со Стивом о музыке соул, а Дэн тем временем выделывает с подставкой под пиво фокус, который знают только настоящие зануды. Потом мы все втроем разговариваем про джаз, после чего начинается бестолковый треп на тему, кто чем занимается, а дальше у нас кончается горючее, и мы все втроем смотрим на чувака, которому везет у игрального автомата.
Наконец-то без четверти десять, то есть за сорок пять минут до закрытия заведения, появляются Мэри и Стейк, а с ними очень блондинистая, очень шикарная и очень юная девица, тоже американка. Я спрашиваю, что они будут пить, Мэри затрудняется ответить и вместе со мной идет к стойке бара посмотреть, что имеется в наличии.
– Теперь я понимаю, что ты имела в виду, говоря про подружек Стейка, – замечаю я, пока мы стоим в очереди.
Она закатывает глаза:
– Такие на дороге не валяются, скажи? И знаешь, из всех его телок эта – самая уродина.
– Я рад, что ты смогла прийти.
– Я тоже рада. А эти ребята – они кто?
– Дэн и Стив. Я их кучу лет знаю. Народ унылый, но, так сложилось, иногда с ними надо встречаться.
– Недотыкомки.
– Извини, не понял.
– Я их так называю. Ну, типа, люди, которых видеть неохота, но приходится.
Недотыкомки. Офигеть. И я вынужден был умолять их, платить за них, лишь бы только они выпили со мной в мой день рождения.
Но такие мысли я никогда до конца не додумываю.
– С днем рождения, Роб, – говорит Стив, когда я ставлю перед ним его кружку.
Мэри пытается заглянуть мне в глаза – с удивлением, должно быть, но также с глубоким сочувствием и безграничным пониманием; я смотрю мимо.
Вечер получается кошмарный. Когда я был маленьким, моя бабушка на второй день Рождества ходила в гости к бабушке Эдриена; мои родители выпивали с его родителями, я играл с Эдриеном, а две старушенции сидели перед телевизором и обменивались любезностями. Прикол в том, что обе они были глухими, но это им нисколько не мешало: обеим нравилось играть свои роли в этой причудливой беседе, которая при полном отсутствии контакта сопровождалась всеми положенными паузами, кивками, улыбочками. Я уже много лет не вспоминал о тех диалогах, а сегодня вечером вспомнил.
Стив достает меня всю дорогу: подождав, пока разговор за столом совсем уж оживится, он ровно в тот момент, когда я пытаюсь что-нибудь сказать или послушать собеседника, бормочет мне на ухо что-то свое. Я оказываюсь перед выбором: либо грубо проигнорировать его, либо ответить и тем самым вынудить всех остальных слушать меня, отчего беседа выскакивает из наметившейся было колеи. Но стоит нам с его подачи заговорить о музыке соул, о «Звездном пути»
[77]
(Стив выдает несколько банальностей) или о бесподобном пиве с севера Англии (Стив выдает несколько банальностей) – на эти темы никому сказать особо нечего, – как все начинается по новой. Дэн то и дело зевает, Мэри демонстрирует чудеса терпения, Стейк чуть не бесится, а его подружка Сьюзи абсолютно растерянна. Что вообще она делает в занюханном пабе в компании этих типов? Она понятия не имеет. Я тоже. Так почему бы нам со Сьюзи не исчезнуть по-тихому и не предоставить этих неудачников самим себе?
Я мог бы изложить ход вечера во всех подробностях, но вряд ли вам это будет интересно, так что ограничусь не слишком увлекательным, но зато весьма показательным фрагментом.
Мэри. …невероятно, но именно что животные. Я пела «Love Hurts», а один из них как завопит: «Ты, цыпа, со мной попробуй». Потом его вырвало прямо на футболку, а он и бровью не повел. Так и стоял, чего-то еще мне кричал и ржал вместе с друганами. (Смеется.) Стейк, ты же вроде был на том концерте?
Стейк. Вроде был.
Мэри. Стейку, ему только таких галантных фанов и подавай. Правда? Там, где он выступает, приходится…
Дальше не слышно, поскольку…
Стив (шепчет мне на ухо). Ты знаешь, «Барон»
[78]
вышел на видео. Шесть серий. Музыку помнишь?
Я. Нет. (Мэри, Стейк и Дэн смеются.) Извини, Мэри, я не расслышал. Что приходится делать?
Мэри. Я говорила, в том месте, где мы со Стейком…
Стив. Тема гениальная. Дыр-дыр-ДЫР! Дыр-дыр-дыр-ДЫР!
Дэн. Узнаю. «Человек из чемодана»?
[79]
Стив. Не-а. «Барон». Он на видео вышел.
Мэри. «Барон»? Кто там играет?
Дэн. Стив Форрест.
Мэри. По-моему, я смотрела. Там еще один парень…
Дальше не слышно, поскольку…
Стив (шепчет мне на ухо). Ты читал «Голоса из сумерек»? Это такой музыкальный журнал про соул. Гениальный. И знаешь, он принадлежит Стиву Дэвису. Футболисту.
Сьюзи со значением смотрит на Стейка.
Стейк смотрит на часы.
И так далее.
Никогда больше эти люди не встретятся за одним столом, и странно, как вообще встретились. Я надеялся, в компании мне будет спокойнее и уютнее, но вижу, что ошибся. Никого из компании я толком не знаю, даже ту, с которой переспал, и впервые с тех пор, как от меня ушла Лора, мне хочется рухнуть на пол и разрыдаться. И еще дико хочется домой.
Принято считать, что это женщина, заведя роман, отгораживается от прежнего окружения, начинает общаться в основном со знакомыми своего приятеля, интересоваться тем, что интересует его (бедняжка Анна – силится запомнить, кто такой Ричард Томпсон, и выслушивает, как наивно она заблуждается в своей любви к «Симпл Майндз»), а когда он ее бросает, ну или она бросает его, оказывается, что за три или четыре года она безнадежно отдалилась от прежних знакомых. До Лоры так оно всегда и случалось с моими подружками, с большинством из них.
