Идея со степлером понравилась мне так же
сильно, как придумка с паяльником, еще больше не по душе пришелся радостно
ажитированный вид Майи, с которым девочка ринулась к моему письменному столу.
– Степлера тоже нет, – заорала я,
хорошо зная, что пластмассовый агрегат валяется в прихожей, в ботиночнице. А
еще меня упрекают за то, что вещи в нашей квартире находятся в самых
невероятных местах. Сапожная щетка на подоконнике в кухне, книги в туалете,
чашки в ванной. Но сейчас-то это меня спасло. Лежи степлер на виду, как у всех,
что бы тогда вышло?
– Вы просто нищие! – взвилась
Майя. – Как только живете! Ничего хорошего в доме нет, ни паяльника, ни
степлера, вполне вероятно, что даже ершика для туалета не купили!
Я на всякий случай быстро зажала нос руками.
– А зачем тебе щетка, которой чистят унитаз?
– Ни за чем, – рявкнула Майя, –
просто так ее упомянула! Не дом, а развалины! Нужное отсутствует, зато грязи
полно. Ну с какой стати на полу скрепки валяются? И пробка от бутылки! Ты
пьешь, да? Скрепки! Пробки! Bay!
Через десять минут мы заняли место перед
фотоаппаратом. Майя в порыве вдохновения разрешила казавшуюся непреодолимой
проблему. Она взяла скрепку, при ее помощи прищепила край цепочки к пробке, а
потом, ловко обрезав затычку, засунула ее мне в нос. Ноздрю слегка раздуло, но
это не выглядело по-уродски, в конце концов, довольно часто встречаются люди, у
которых одна часть тела чуть больше другой.
– Начали, – скомандовала Майя, и мы
принялись фотографироваться.
Сначала «Локов» держал девушку под руку, потом
обнял за плечи. На мой взгляд, получилось очень мило, но Майя осталась
недовольна. Уставившись на монитор, она разочарованно протянула:
– Ну и отстой!
– «Локов» выглядит замечательно, от
настоящего не отличить, – покачала я головой, – здорово вышло.
– Похоже на фотку с фанаткой, – не
сдалась Майя.
– Локов не разрешает себя снимать со
зрителями, – напомнила я.
– Все равно, для «Желтухи» другое нужно.
Давай дальше работать, – велела Майя.
Мы снова встали перед объективом. Следующие
серии вышли просто сногсшибательными.
«Локов» дарит Майе по очереди: медведя,
коробочки с драгоценностями, куклу, книгу. «Антон» и девочка вместе поднимают
то бокалы, то чашки с чаем, то тарелки с супом. Напоследок Майя, расшалившись
окончательно, стащила с себя одежду, осталась в одних трусиках, закинула на
«Локова» ногу и велела:
– Теперь обнимай меня!
– Это уже слишком, – возмутилась
я, – такое нельзя отправлять в «Желтуху».
– Не, – хихикнула Майя, – это
для себя, я подружкам покажу и навру, что Антон мой любовник, пусть
обзавидуются!
Я тяжело вздохнула. О времена, о нравы! В
былое время одноклассницы теряли хорошее настроение и улыбки при виде новой
кофточки или туфелек подружки. Но принести в школу свою фотографию в голом виде
около, предположим, Кобзона было совершенно невероятным делом. Мигом
последовали бы репрессивные меры: разнос на комсомольском собрании, лишение
членского билета ВЛКСМ, вызов к директору, головомойка на педсовете, бойкот
школьников, кличка «шлюха».
Да я бы до конца учебы сидела на задней парте
одна, а идя в гардероб мимо родителей, поджидающих первоклашек, всегда бы
слышала быстрый шепоток мамаш и бабушек:
– Видали! Вот она, та самая… Ну эта… Да
уж!
А чего вы хотите, без отца живет, с мачехой!
Надо потребовать от директора убрать из нашей школы заразу!
Майя же сейчас предвкушает удовольствие,
которое испытает завтра, дразня подружек. Так в лучшую или в худшую сторону
изменился наш мир?
Непонятно. Ясно одно, читать сейчас девочке
нотацию бесполезно.
– Вилка, мобильный, – дернула меня
Майя.
Я схватила трубку.
– Дорогуша, ты обманщица, –
прогудела Элен, – ну сколько можно ждать! Уж десять!.
– Не может быть!
– Чем же ты занимаешься, если за временем
не уследила, я тебе завидую, – захихикала модельер.
– Уже бегу.
– Лучше двигай прямо в клуб, пиши
адрес, – приказала Элен, – доедешь, позвони.
Я кинулась к двери. Фотографии – это хорошо,
но нет никакой гарантии, что «Желтуха» их опубликует, а вот ротация на «Русском
радио» мигом сделает из Майи звезду. Прокричишь вечером песню на волне FM 105.7
– и утром окажешься знаменитой, поэтому сейчас все силы надо бросить на поиски
убийцы Романа Волкова.
Глава 13
У входа в клуб я принялась названивать Элен,
но та не снимала трубку. Впрочем, из открытых окон здания доносилась такая
какофония, что, скорей всего, модельер просто не слышит слабого звукового
сигнала. Нужно проникнуть в клуб самой.
Смело улыбаясь, я надвинулась на секьюрити.
Юноша быстро окинул меня взглядом и
посторонился. Я вошла внутрь, наткнулась сразу на зеркало и вздрогнула. О
господи! Я окончательно потеряла голову, явилась на тусовку в образе Антона
Локова! Ясно теперь, отчего охрана попятилась, они просто испугались! Надо
срочно бежать в туалет, снимать парик, вытаскивать цепочку из носа, а то
устроители вызовут перевозку для психиатрических больных!
Пока я приходила в себя, в клуб впорхнули два
гостя. Толстая, похожая на мешок с арбузами, коротко стриженная, ярко
раскрашенная баба. В ее ушах покачивались длинные подвески, а на плечи было
накинуто нечто, очень похожее на мой халат, только не из атласа, а из желтой
парчи. Ноги прелестницы были вбиты в босоножки, сделанные, похоже, из
глицеринового прозрачного мыла. На боку у нее болталась хозяйственная торба, мы
с Томочкой в такой носим картошку.
Спутник бабы выглядел намного проще. Высокий,
худой, коротко стриженный парень в обычных джинсах и не бросающейся в глаза
майке. Никаких драгоценностей на юноше не наблюдалось.
Парочка застыла у зеркала. Баба стала суетливо
одергивать «кафтан».
– Ну как, Оля? – спросила она басом.
– Ничего, – ответил парень нежным
сопрано, – но, на мой взгляд, ты зря. Костя, за него столько бабок
отвалил!
У меня отвисла челюсть. Юноша – Оля, баба –
Костя. Ну и ну! Наверное, мне не надо избавляться от детали сантехнического
оборудования в носу, сойду на тусовке шоу-бизнеса за свою.
