Впрочем, когда врач посадил Олега на строгую
диету, я оценила полезность зеркала. Стоило мне на секунду покинуть пищеблок,
как муж моментально хватал что-нибудь запрещенное типа сдобного печенья, быстро
ел его и с самым невинным видом пил потом кефир нулевой жирности. Самое
интересное, что Куприн, сотрудник МВД, профессионал, ловко распутывающий хитрые
преступления, так и не понял, откуда я знаю про его шалости. Мужу ни разу не
пришло в голову, что жена, стоя в коридоре, просто следит за ним при помощи
зеркала. Я настолько сумела внушить Олегу, что обладаю паранормальными
способностями, позволяющими всегда знать, как он нарушает режим, что Куприн
даже на работе начал есть винегрет без масла. В результате он потерял десять
кило, кстати, сейчас Олег уже набрал их опять, а я приобрела привычку, перед
тем как зайти на кухню, обязательно взглянуть в зеркало.
Вот и сейчас машинально посмотрела в него.
Увиденная картина заставила меня притормозить.
Аня встала, воровато огляделась по сторонам,
потом достала из лифчика крохотный пузырек, потрясла им над моей чашкой и
быстро села на свое место с самым невинным видом. Лицо ее приняло несчастное
выражение, спина сгорбилась. Просто воплощенная скорбь, а не молодая девушка.
Я осторожно отошла назад, потом, громко топая
и покашливая, вновь проделала путь до кухни.
– А где бумага? – удивилась Аня.
– Не нашла, ну и фиг с ней. Зачем тебе
расписка?
– Ладно, не надо, – неожиданно легко
согласилась Аня.
Я усмехнулась про себя. Девочка, ты делаешь
ошибку! Только что ни в какую не хотела прикасаться к деньгам, не составив
документ, а теперь, удалив меня на некоторое время прочь, мигом изменила линию
поведения. Хорошо, посмотрим, кто кого!
Сев к столу, я с укоризной сказала:
– Иди помой руки! Ванная по коридору
налево. Нехорошо начинать чаевничать с грязными лапами.
В глазах девицы мелькнул злой огонек. Скорей
всего, скажи я ей подобную фразу в другой ситуации, Сайкина бы мигом поставила
меня на место, но сейчас девчонке нельзя ссориться с хозяйкой.
– Да, – кивнула она, –
извините, конечно.
Пока Аня отсутствовала, я вылила чай в
раковину, быстро вымыла свою чашку, налила в нее новую порцию напитка, схватила
с подоконника жестяную коробку из-под печенья, вытащила оттуда деньги, выложила
на стол триста баксов и заулыбалась.
Аня вползла на кухню, увидела деньги, и
выражение ее лица стало совсем жалостным.
– Бери, – сказала я.
Сайкина прижала купюры к груди.
– Спасибо! Вот спасибо! Я за вас молиться
стану! Не сомневайтесь, как только накоплю, сразу верну.
Я, улыбаясь, смотрела на девушку. Была в моей
жизни одна очень неприятная история. В тот день я получила гонорар от
издательства и решила устроить пир. Накупила вкусностей, накрыла стол и стала
ждать домочадцев. Но первой нежданно-негаданно явилась одна наша знакомая, Лена
Боровкина.
– Вот, шла мимо, – затараторила
она, – дай, думаю, загляну на огонек.
Увидав икру, сыр, пирожные, Лена присвистнула.
– Ну вы и живете! Или праздник какой?
Я, испытывая отчего-то неловкость, принялась
оправдываться:
– Понимаешь, мне деньги заплатили…
Ленка немного посидела и ушла. Но на следующий
день она явилась вновь, вся в слезах, и сказала:
– У Кати Ротовой ребенок болен.
Онкология.
Малыш умирает, а денег на операцию нет. Не
могла бы ты одолжить?
– Сколько?
Названная сумма совпала с полученным
гонораром. Честно говоря, денег было жутко жаль. Мне ведь никто не приносил их
на блюдечке, приходилось самой зарабатывать! Но ребенок неизлечимо болен! Я
дала нужную сумму.
Лена со слезами на глазах принялась
благодарить меня. Через год я робко напомнила про долг, но Ленка опять стала
плакать, повествуя о муках сына Кати. Естественно, я заткнулась. И лишь спустя
еще двенадцать месяцев узнала: ребенок Ротовой никогда не болел. Поймите меня
правильно, если бы маленькому мальчику и впрямь понадобились деньги на
лекарства, я забыла бы навсегда о долге. Но уж очень противно осознавать себя
лохушкой, которой манипулирует гадкая бабенка.
Деньги из Ленки Олег вытряхнул, а я с тех пор
не очень верю тем, кто начинает обещать, что тут же отдаст долг.
Глава 25
– Ты лучше чай пей, – сказала я,
потом, демонстративно схватив свою чашку, залпом осушила ее на глазах у Ани.
И здесь противная девчонка сделала еще одну
ошибку: не сдержала облегченного вздоха.
Я посмотрела на чашку, потом зевнула, раз,
другой, третий, и, устроив голову на лежащих на столе руках, старательно
засопела.
– Эй, ты что? – воскликнула Аня.
Молчание.
– Заснула?
Снова тишина.
Крепкий кулачок толкнул меня в бок:
– Вставай.
– М-м-м.
– Можешь дойти до дивана? Ау! Говори!
Так и не дождавшись ответа, Аня ушла.
Я посидела некоторое время, потом очень
осторожно, радуясь, что ношу мягкие тапки, покралась по коридору.
Сайкина стояла в моей комнате спиной к двери.
Шкаф был открыт, Анечка самозабвенно рылась на полках. Под руку ей попалась
бархатная коробочка, где я держу «золотой запас». Воровка пошарила в ней,
сунула что-то в карман, поставила шкатулку на место и вновь принялась
перебирать шмотки.
– Если ищешь деньги, то их там
нет, – громко сказала я.
Аня взвизгнула:
– Ой!
– Не ожидала? – улыбнулась я.
– Ты не спишь?
– С какой стати мне дремать?
– Э…э…
– «Подкожные» лежат в другом
месте, – усмехнулась я, – знаешь, по какой причине я храню
накопленное на самом виду?
– Э…э…
– Ты решила, что деньги, как у всех, в
белье?
Открыла мою половину шкафа, теперь распахни
другую.
– Зз-зачем?
– Давай, действуй.
Аня потянула на себя створку и снова
вскрикнула:
– Ой!
– Что же ты там увидела такое страшное?
– Милицейскую форму!
