Новая служба неожиданно пришлась Ане по душе.
Во-первых, она получала неплохой оклад и здорово экономила на питании,
во-вторых, многие хозяева давали метру чаевые для официантов, и в карман
притекала весьма ощутимая сумма, в-третьих, Анечка основной целью своей жизни
считала замужество с богатым человеком. А где искать такого? Ясное дело, что не
в магазине дамской одежды, туда приходят одни женатики. А вот тусовка иное
дело. Анечка наивно надеялась встретить в зале, заставленном столиками с
закуской, своего принца. Еще фирму часто артисты нанимали для проведения
вечеров. Ане очень нравилось бегать с подносом среди знаменитостей, кстати,
большинство звезд были не спесивы и охотно разговаривали с симпатичной
официанткой, дарили ей диски, кассеты, давали бесплатные билеты на концерты.
В принципе, общение с гостями не поощрялось,
но мэтр не всегда успевал уследить за быстроногими девушками, и Аня вовсю
пользовалась открывающимися возможностями.
Впрочем, был и еще один способ заработать, на
языке Уголовного кодекса именуемый воровством. Анечка не гнушалась ничем. Могла
прихватить лежащий без присмотра мобильный. Причем несла его девушка открыто,
не таясь. Если кто-то из гостей восклицал: «Эй! Стой! Куда мой сотовый
поволокла?» – Аня совершенно спокойно улыбалась и отвечала:
– Вот, нашла на столе. Мы всегда метру их
сдаем, а уж он потом хозяев ищет, если ваш – берите и больше не теряйте.
Но чаще всего из телефончика вытаскивалась
сим-карта, и выпотрошенный аппарат сдавался в один из ларьков на рынке. Кроме
того, имелась категория женщин, забывавших повсюду сумочки и оставлявших
колечки в туалете. Но особенно радовалась Анечка, когда попадала в чей-нибудь
загородный коттедж. Аня была умна и никогда не пыталась стащить раритетные
бриллианты, коллекционные фигурки или уникальную картину. Нет, девушку в
основном привлекал гардероб, где гости вешали пальто и оставляли сумки.
Мгновенным движением Аня вытаскивала кошелек
и, если видела там, допустим, большую сумму, спокойно доставала сто долларов.
Она никогда не брала все и не трогала деньги, если купюр было две-три. Девица
руководствовалась отнюдь не гуманными соображениями на тему о том, что нельзя
красть последнее. Нет, у Ани был простой расчет: если в портмоне тысяча баксов,
то их владелец не сразу заметит потерю одной зеленой бумажки, в конце концов,
он может подумать, что просто потратил где-то незначительную для себя сумму и
забыл.
За короткое время шаткое финансовое положение
Ани поправилось, она сняла квартиру и ушла от родителей-алкоголиков.
С Верой ее свело «хобби». Зайдя один раз
потихоньку в гардеробную, Аня увидела свою коллегу, недавно принятую на работу
официантку. Девушка торопливо запихивала под кофту бумажник.
– Дура ты, – сказала Аня, – ща
хозяин лопатника
[12]
заметит пропажу, и всем мало не покажется.
– Я его нашла, – затараторила
Вера, – хочу метру отдать.
Аня усмехнулась:
– Ну-ну!
Вот так началась их дружба. Девочки оказались
похожи, словно яйца из-под одной курицы. Обе страстно хотели богатства, обе
были нечисты на руку, обе жаждали жить без забот. Только Вера мечтала о славе,
аплодисментах, пресс-конференциях, теле– и радиоэфирах… Она видела себя звездой
шоу-бизнеса и собиралась потратить первую же полученную любым путем крупную
сумму на свою раскрутку. А запросы Ани были иными, ей виделся загородный дом,
муж-олигарх и куча детей.
Девочки стали жить вместе в одной квартире.
Заработанных честным путем и полученных воровством
денег хватало на оплату жилья, еду и более или менее сносную одежду. Но это
было все.
Как девицы ни старались, капитал не хотел
складываться. Вера сочиняла песни и сама исполняла их, аккомпанируя себе на
гитаре. В музыкальную школу девушка никогда не ходила, нотной грамотой не
владела. В свое время Веру обучили игре на гитаре ребята во дворе, вот и вся ее
«консерватория», но Ане творчество подруги нравилось, и она внушала Вере:
– Ты ходи повсюду со своими песенками,
тыкайся в разные места, авось где-нибудь и возьмут.
Знала Аня и про то, как поступили с Верой
сестры.
– Сволочи, – возмущалась она
сейчас, – тварюги! В особенности эта Сю! Понимаю, конечно, что ей неохота
признаваться в таком родстве. Но ведь никто ей не велел людям правду
рассказывать. Все равно с мужиками за бабки спит, ну потрахалась бы лишний раз.
Чего ей, западло было?
Скажите, западло?
Я промолчала. Именно эту фразу произносила и
сама Вера.
– Ну а потом она по радио одну из своих
песен услышала, – вздохнула Аня, – затем вторую. Кирилл Карно их пел.
Вера кинулась к Минне, попыталась поговорить с
сестрой, но та ее выгнала, рявкнув:
– Никакой кассеты не было, не ходи сюда.
На том все и завершилось!
Слишком честные глаза Ани уставились на меня.
– Нет, дорогая, – протянула
я, – самого главного ты не сказала: почему Вера решила, что Романа Волкова
убил Сергей Крыжовников?
– Вот этого я не знаю, – развела
руками Аня, – ей-богу.
– Врешь.
– Не сойти мне с этого места.
– Аня, я знаю, что Вера видела сцену
убийства.
Она стояла за занавеской.
Аня выпятила нижнюю губу, потом втянула ее,
снова оттопырила.
– А раз вы сами все знаете, так чего
спрашиваете? – поинтересовалась она.
– Быстро говори, что тебе рассказала
Вера!
Аня тяжело вздохнула:
– Ну ладно! Вы про певичку Роксу слышали?
– Нет.
– Ну и не важно, в группе «Сверкающие»
она поет, там солистки так часто меняются, что и не уследишь. В общем, эта
Рокса попросила Верку из гардероба ей куртку притащить. На улице тепло было, а
Роксу трясло. Может, перепила или перекурила, да не в этом суть. Дала она Вере
номерок, денежку и велела:
«Принеси одежку и возьми себе на чай за
услугу».
Вера пошла выполнять приказ. Служебные
помещения концертного зала она знала достаточно хорошо, фирма не первый раз
обслуживала в нем тусовку. Поэтому официантка уверенно толкнула незаметную для
абсолютного большинства посетителей дверь и оказалась в одном из коридоров.
До гардероба из него было рукой подать, но
Вера не дошла до него. Едва она отдернула занавеску, отделявшую начало коридора
от крохотного тамбурчика, как увидела драку.
