— Ты видела их? Эти отсканированные документы?
— Видела. Их там десятки, если не сотни.
Зажав рукоятку пальцами, Дарби развернула клинок и принялась резать веревку, стягивающую запястья.
— Что на них записано? — спросил Пайн, явно начиная терять терпение.
— Вы обещаете, что конец будет быстрым? Я больше не смогу терпеть боль.
Пайн уселся на свой стул и подкатился поближе к ней. Щеки его заколыхались. Он положил руки Дарби на колени, и она уловила исходящую от него вонь дешевых сигар.
— Даю тебе слово.
— Но сначала вы должны ответить на несколько моих вопросов. Думаю, я это заслужила.
Он вздохнул.
— Ну, давай побыстрее.
Дарби почувствовала, как ослабло натяжение веревки.
— Как они вышли на Кендру?
— Через Векслера. Доктора Векслера, владельца дома. Он позвонил мне и сказал, что недавно у него состоялся телефонный разговор с Кендрой, которая спрашивала, не может ли она остановиться на несколько дней в его доме.
— Почему Векслер позвонил вам?
— Мы… работали вместе. Он оказывал нам кое-какие неотложные медицинские услуги, когда жил в Чарльстауне. Ты же не можешь просто взять и пойти в больницу с ножевой или пулевой раной.
— А откуда его знала Кендра?
— Векслер был ее врачом в Чарльстауне. Она продолжала приходить к нему на прием даже после того, как он переехал в Белхэм.
— То есть ее звонок стал для него полной неожиданностью?
— Да. Это была удача чистой воды.
«Для тебя», — подумала. Дарби, не прекращая орудовать лезвием и размышляя при этом, сколько же еще людей состояли на довольствии у федералов.
В памяти у нее всплыли слова Купа:
«Это скользкие ребята. Они никогда не сядут в тюрьму, У них всегда есть помощники внутри».
— Кендра не могла снять номер в отеле, — продолжал Пайн. — Там больше не принимают наличные, теперь необходима кредитная карточка. Кендре нужно было где-то пожить несколько дней, а останавливаться слишком близко к Чарльстауну она не хотела. Вот она и решила попытать счастья, нашла адрес Векслера и позвонила ему. А он предложил ей воспользоваться его домом.
— А потом внезапно ушел в отпуск, чтобы вы могли собрать своих дружков и нагрянуть к ней в гости.
— Теперь твоя очередь.
Зазвонил телефон Пайиа. Он принял вызов, но не произнес ни слова.
Дарби вытащила правую руку из веревочной петли, но та скользнула вниз и упала на пол. Проклятье!
«Здесь темно, так что будем надеться, что Пайн ничего не заметит».
Она принялась за путы на левой руке, работая с лихорадочной быстротой. Лезвие резало веревку вместе с кожей, но она не чувствовала боли.
Пайн закончил разговор.
— У нас есть две минуты, а потом сюда придет Кинг.
— Файлы защищены паролем.
— Это же аудиопленки. Кассеты нельзя защитить паролем.
— Это аудиофайлы. Вы знаете, что такое флешка?
— Нет.
— Это маленький жесткий диск. Он устанавливается в USB-разъем компьютера. Кендра перевела записи в МРЗ-файлы, взяла свои бумаги и отсканировала их, а потом записала все на крошечную флешку, которая прекрасно уместилась в наручных часах.
— Мне нужны оригиналы.
— Я не знаю, где они. А вот флешка уже у комиссара полиции. И как только компьютерщики взломают пароль, у нее будут все материалы.
Пайн прищурился.
— Ты что, за дурака меня держишь?
— Позвоните ей. Уверена, она будет рада вас услышать.
Он встал и вытащил телефон. Дарби попыталась высвободить левую руку.
У нее ничего не получилось.
Пайн не стал звонить Чадзински, вместо этого он поговорил с Кингом. Дарби слышала его голос, доносящийся из крошечного микрофона.
Против ее ожиданий, на лице Пайна не отразилось никаких эмоций, оно оставалось спокойным и равнодушным, как у человека, ждущего автобус. Он стоял всего в нескольких шагах от нее. А вот Дарби встать не могла; лодыжки ее по-прежнему были примотаны к ножкам кресла. Если бы ей удалось освободить хоть одну ногу…
«Зато у тебя свободны обе руки, а он держит телефон, а не оружие. Начинай действовать, пока он…»
Пайн сложил телефон. Дарби, сжимая в пальцах клинок с четырехдюймовым лезвием, прыгнула вперед.
61
Дарби изо всех вонзила лезвие в пах Пайну. Тот взвыл от боли, а она еще и провернула клинок в ране, прежде чем выдернуть его.
Он схватился обеими руками за мошонку и согнулся пополам. Дарби ударила его ножом в шею. Но Пайн повернулся слишком быстро, и клинок лишь распорол ему щеку до кости. Он пошатнулся и повалился лицом вперед, подминая ее своим огромным телом.
Дарби вместе с креслом отлетела назад, ударилась спиной о стену, но ножа из рук не выпустила и принялась перерезать путы на правой ноге.
Пайн с криком катался по полу, держась обеими руками за мошонку, и кровь фонтанчиком била у него между пальцев. Его вопли эхом отражались от стен маленькой комнаты, и Дарби не сомневалась в том, что Кинг и все прочие, кто находился в здании, уже услышали их и спешат на помощь.
Веревка с треском лопнула.
— Сука! — верещал Пайн. — Проклятая сука, ты заплатишь мне за это, заплатишь за ВСЕ!
Взмах ножом. Еще один. И еще.
И вот ее правая нога свободна.
Пайн, захлебываясь криком, с лицом, покрасневшим от страшной боли, потянулся за пистолетом в кобуре на поясе. Дарби выпрямилась и, волоча за собой кресло, бросилась к нему.
Она прыгнула на Пайна сверху и ударила его коленом в пах, а потом, когда он буквально взревел от боли, нанесла ему удар в горло. Он захрипел. Дарби снова ударила его в шею, а потом сломала ему нос. Зайдя Пайну за спину, она свернула ему шею, и руки и ноги его бессильно обмякли, как у марионетки, которой перерезали ниточки.
Из кобуры у него на поясе Дарби вытащила пистолет. Это опять оказался «глок». Подобрав с пола нож, она положила оружие рядом с собой и принялась резать последнюю веревку.
Со щелчком лопнула одна из веревок на левой лодыжке.
Где-то вдали с грохотом распахнулась дверь.
Подалась еще одна петля и упала на пол.
Раздались шаги, уверенные и спокойные. Они приближались, но человек не бежал.
Щелк, щелк, щелк — и ее левая нога свободна.
В дверном проеме появился Кинг, явно рассчитывавший увидеть Арти живым, а ее — мертвой. На его лице было невероятное удивление, когда он увидел Дарби лежащей на боку на полу с девятимиллиметровым пистолетом в руках.
