Майкл прижался губами к ее лбу.
– Скоро все изменится. У тебя будет муж, будут свекровь и свекор.
– И дети, – удовлетворенно продолжила Мелани.
– При определенных обстоятельствах, – самодовольно произнес Майкл, – нам ведь не хочется сразу же слушать топот маленьких ножек, не так ли, дорогая?
Мелани пожала плечами.
– Но ведь не всегда выбор будет за тобой, Майкл.
Майкл привередливо щелкнул пальцами.
– Я уверен, что все как-нибудь устроится, дорогая, – ответил он и потянулся за сигаретами, так что Мелани выскользнула из-под его руки. И только что обретенная удовлетворенность пропала, и сомнения снова овладели ею.
Следует ли ей позволять Майклу держать верх всегда и во всех вопросах? Давать ему право направлять ее жизнь без всякого участия с ее стороны? Почему она постоянно ощущает, что ее программируют на саморазрушение?
Она наклонилась и взяла стакан с коньяком, который налил ей Майкл и отхлебнула из него с отчаянием, пытаясь вернуть успокаивающее чувство приятия судьбы, которое она испытывала совсем недавно. Она должна прекратить это самокопание. Майкл всегда вел себя с ней превосходно. Им восхищались многие женщины, не только из-за его внешнего вида и денег, но и из-за той позиции, которую он занимал в обществе. Было бы неблагодарно думать, что он лепит из нее, что захочет, только потому, что он принимает все решения. Нужен ли ей мужчина, который со смирением принимал бы присягу на повиновение ей, или же Майкл, который делает только то, что, по его мнению, будет лучше для ее блага? Кроме того, его работа очень важна, намного важнее ее занятия, а она может искать самореализации не только в области художества. Как от жены Майкла от нее потребуется умение ходить на приемы и принимать гостей; все эти планы превращения Аконита в удобный дом должны быть преданы забвению...
Глава седьмая
Удивительно быстро Мелани снова вошла в поток лондонской жизни. У нее был полон рот забот в связи с обычными зимними праздниками, которые были в разгаре, а ее издатель запланировал для нее целую новую серию иллюстраций. Он остался доволен сделанной ею работой и проявил значительно больший интерес, чем Майкл, к Акониту. Может быть, его деловой ум усмотрел здесь большие возможности для Мелани, но когда он обсуждал этот вопрос с ней, он вовсе не утверждал, что, отказываясь от продажи Аконита, она поступает глупо.
– Пустите это все на самотек, – доброжелательно посоветовал он ей. – В конце концов, дом ваш, и если вы справляетесь с налогами и прочими выплатами, у вас нет никаких причин продавать его, пока вы не взвесили все возможности.
Мелани слушала его внимательно. Десмонд Грэм был не из тех людей, которые легко дают всем советы, и она охотно приняла его точку зрения, когда он говорил, что ей незачем особенно спешить.
Поэтому она выкинула из головы мысли о приведении Аконита в порядок и сосредоточилась на ближайшем будущем. Если Майкл интересовался, связалась ли она со своими шотландскими поверенными, она пропускала это мимо ушей, а поскольку он вернулся к работе, ликвидируя завалы отложенных дел, то у него было слишком мало времени, чтобы беспокоиться о ее проблемах.
Рождество Мелани провела с Майклом у его родителей. Кроме них четверых там была также старшая сестра Майкла Люси с мужем и тремя детьми, так что получился семейный праздник. Мелани радовала раскованная обстановка, ведь она приобщилась к удовольствиям таких семейных встреч лишь с тех пор, как стала подругой Майкла, поэтому она чувствовала благодарность к нему за то, что он сделал ее частью своей жизни.
В День Подарков шел снег, и молодежь присоединилась к детям, устроив игру в снежки в саду. Получилась шумная потасовка, но Мелани заметила, как трудно Майклу удается сбрасывать маску гордого достоинства. Однако он, казалось, тоже веселился вместе со всеми, а потом они уселись возле камина, пили глинтвейн и ели сладкий пирог. В общем, Мелани приятно провела эти несколько дней и жалела, когда праздники кончились и им надо было возвращаться в город.
После снегопада Лондон был неуютен, под ногами хлюпала снежная жижа. Мелани все время носила высокие, до колена, сапоги и изумрудно-зеленый шерстяной плащ, отороченный черным мехом, который доставал до отворотов сапог.
Путешествуя до офиса и обратно, она думала о различии между этим городским окружением и незапятнанными грудами снега вокруг Кейрнсайда и чувствовала необходимость попытаться еще раз переубедить Майкла, что они могут что-то сделать из Аконита. В конце концов, если бы Майкл побывал там и испытал это чувство свободы, которое можно ощутить только вдали от города, он хоть отчасти понял бы ее нежелание продавать этот дом.
Но, несмотря на свои слабые надежды, она не упоминала при Майкле об этом деле. Она понимала, что более тактично будет подождать, пока не улучшится погода, прежде чем приглашать его туда, а поскольку в этом пока не было непосредственной необходимости, вопрос можно было оставить в покое. К тому же она так увлеклась своей работой, что для всего остального почти не оставалось времени, и поскольку Майкл был после праздников, как обычно, вынужден присутствовать на множестве отложенных процессов, у них не хватало возможностей для таких разговоров.
Однажды вечером в конце января Мелани возвратилась к себе несколько позже, чем обычно. Из-за неожиданной деловой встречи в офисе она была вынуждена уйти после семи, но, так как у нее не было особых планов на этот вечер, ее это не огорчило.
Ко времени своего возвращения она заметно проголодалась и, подходя к дверям квартиры, размышляла о содержимом холодильника, как вдруг заметила наверху лестничного марша мужчину, явно ожидавшего ее, потому что выше по лестнице квартир уже не было.
Она сразу же припомнила другой случай, когда увидела темную фигуру наверху лестницы, и на мгновение задержалась, прежде чем продолжить свой путь. Однако когда она начала подниматься по лестнице, мужчина сделал шаг вперед и произнес:
– Добрый вечер, мисс Стюарт. А я уже начал думать, что вы вернулись раньше и легли спать!
Мелани неуверенно остановилась, уставившись на затененное лицо Шона Босуэла, наклоненное к ней. Был момент, когда ей показалось, что голод вызвал у нее галлюцинацию, но его широкие плечи были вполне реальны и сардоническое выражение его лица невозможно было забыть.
Она поднялась по лестнице на площадку и, скрывая свое потрясение, спокойным тоном поздоровалась:
– Добрый вечер, мистер Босуэл. Это такая неожиданность – настоящий сюрприз.
– Правда? – Босуэл пропустил ее, чтобы она смогла вставить ключ в замочную скважину. – Не знаю, что в этом удивительного. Я предпочитаю заниматься своими делами сам, без всяких там адвокатов.
Мелани посмотрела на него с сомнением и покачала головой. То ли она слишком глупа, то ли в его словах не было никакого смысла? В любом случае они не могли до бесконечности стоять на ее площадке, не привлекая внимания соседей.
