Она не понимала, что происходит, но видела, что супруг доволен жизнью и наверняка затевает какую-нибудь страшноватенькую каверзу. Посоветоваться было не с кем: Уррик вместе с десятком особо доверенных тарскийцев безотлучно находился при особе Годоя, а Кризе Ланка доверяла не до конца, да и что ей могла присоветовать дикая девчонка?
Илана лихорадочно думала, но ничего, объясняющего радость Годоя, ей в голову не приходило. Решительная по натуре, принцесса не могла долго оставаться в неведении и наконец, загнав подальше неизбежное отвращение, решилась применить извечный женский способ. Вызвать у супруга прилив желания оказалось проще простого, но Анна-Илана отнюдь не ставила своей целью исполнение супружеских обязанностей. Оттолкнув, но не слишком сильно, распалившегося Михая, Ланка сквозь зубы процедила:
— Какой же я была дурой, когда связалась с тобой. У тебя хватило наглости бодаться с Рене и не хватило ума его забодать. Ты обещал мне четыре короны, а что теперь? Сидим, как волки за красными метками! Уж лучше бы я уехала в Эланд! — Ланка капризно закусила губку, сорочка съехала, обнажив плечо… Разумеется, Годой не устоял. Конечно, иногда приятно взять женщину силой. Но такую, как Илана, приятнее ошеломить, заставить признать свое превосходство. Годой довольно засмеялся:
— Ты слишком рано загрустила, дорогая! Я обещал тебе четыре короны? Ты их получишь, а в придачу получишь еще и бессмертие!
— Как?! Что?! — Илана не притворялась, она и вправду была потрясена, а довольный Михай, потянувшись, как раскормленный трактирный кот, пояснил:
— Дорогая моя, вы будете хозяйкой Арции, да что там Арции, всех Благодатных земель.
Ланка растерянно молчала, и Годой, купаясь в собственном величии, объяснил. Надо отдать должное тарскому господарю, вещи, от которых у членов Академии ум зашел бы за разум, он объяснял не только со знанием дела, но и весьма понятно. Главное, во всяком случае, Ланка усекла, а как Годой будет это делать, ее не очень-то и занимало. Она видела, что он не лжет, и этого было довольно.
Оказывается, незачем воевать с Эландом, ловить сбежавшую Герику, враждовать с Церковью. Проще и уместнее выждать, когда враги спокойно проживут отмеренный им срок и отойдут в мир иной. Через двести-триста лет Благодатные земли позабудут обо всем, и вот тогда придет их с Михаем звездный час! Господин Шаддур мертв, а место его занял Годой. Так повелось: смерть главы ройгианцев — это рукоположение его преемника. Тарскийский господарь понял, что и как делал Шаддур, вбирая силу Улло, чтобы перенестись вместе с Годоем в Высокий Замок. Годой был ему нужен, так как в нем текла древняя кровь и от его семени должна была родиться новая Эстель Оскора, когда Герика свое проживет.
Судя по всему, эландская ветвь вызывала у бледного глубочайшее отвращение и недоверие, Годой же, как ему казалось, был в его руках. Но тарскиец не желал быть быком-производителем, которого постараются убрать, как только он сделает свое дело. Шаддур был сильным магом, может быть, самым сильным из живущих, но все же он был уязвим. Когда вся его мощь была нацелена на то, чтобы протащить их сквозь пространство, против него обернулось все: бессильная ненависть Улло, присутствие поблизости эльфов и Черного Коня, поражение фантома Белого Оленя, отзывающееся у главы ордена нестерпимой болью. Из этих страданий и неуверенности и из смертной муки Улло Годой и свил свой аркан, разорвать который Шаддур не смог. Зачем тарскиец ударил кинжалом уже мертвое тело, он и сам не знал. Сказалась, видимо, привычка добивать поверженного противника. Зато знак верховной власти ордена теперь в руках Годоя, и он не расстанется с ним так глупо и бездарно, как покойный. А вместе с этим знаком к Годою перешло одно из самых тайных заклятий. Правду сказать, тарскиец и раньше знал о его существовании и даже бился над его расшифровкой, но безуспешно.
Было в Тарре несколько мест Силы, которые в свое время не раз почитали присутствием боги, использующие их кто как Врата, кто как точку опоры. В свое время Ройгу открылось одно из свойств подобных мест. Оказалось, что, приложив не столь уж большое усилие, можно превратить их в некий камень на дне Реки Времени, когда снаружи будут течь год за годом, сливаясь в века и тысячелетия, а внутри пройдут минуты и часы. Именно это заклятье и намеревался пустить в ход Михай Годой. Все было очень просто. Жизненной силы тех, кто находился в Высоком Замке, хватит, чтоб захватить смертной петлей Гелань, вычерпав которую можно наполнить Чашу до краев, и этого достанет для исполнения задуманного. Высокий Замок с его оставшимися обитателями канет на дно Реки Времени.
Годой собирался проделать это завтра, но сначала он желал развлечься.
— Дорогая, — тарскиец положил тяжелую руку на колено собеседнице, — я мог бы тебя наказать за недоверие, но я тебя временно прощаю…
Илана потрясенно молчала. Сначала ей показалось, что муж играет ею, как кошка мышонком, что он разгадал ее замысел и, по своему обыкновению, глумится над жертвой. Но, глядя в масленые глаза Годоя, она поняла, что это не так. Супругу и в голову не приходило, что она замышляла измену…
Ланка кокетливо улыбнулась, заметив, что, прежде чем умолять о пощаде, она нальет вина, и, шлепая босыми ногами, подбежала к резному шкафчику. Оглянулась. Муж следил за ней взглядом осеннего кабана, ему доставляло откровенное удовольствие ее разглядывать, и Илана последовала его примеру, переводя взгляд с больших короткопалых рук на смятую расстегнутую рубашку алого шелка, черную бороду, влажный красный рот.
Да, он был сильным колдуном, умелым политиком и редкостным подонком, но, самое главное, он был смертным. Конечно, ожидай Годой подвоха, справиться с ним было под силу разве что Роману, но сейчас мысли тарскийца были заняты супругой, каковую он почитал своей союзницей. Ланка поняла, что, если она не сделает этого теперь, будет поздно. Последняя из Ямборов глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Хорошо, руки не дрожат, а куда ударить, она, хвала святому Эрасти, знает. Шани Гардани в свое время неплохо обучил сестру своего друга тому, что та страстно желала знать, в том числе и обращению с кинжалом.
Илана, якобы разливая вино, наклонилась и нажала потайную панель, за которой хранился изящный стилет. Сейчас от нее зависит жизнь Гелани… В городе, конечно, ненавидят и презирают «шлюху Годоя» и никогда не поверят тому, что именно она их спасет, но… Но это не повод для того, чтобы позволить всех умертвить, а из их смертей сварить жизнь для горстки мерзавцев.
Странно, неужели это она всего год назад согласилась с убийством единственного любимого человека?! Надо же, прошло всего ничего, а она отказывается от почти бессмертия и власти над всеми Благодатными землями, чтобы спасти ненавидящих ее горожан, большинство из которых и в глаза не видела… Принцесса ловко изобразила атэвскую танцовщицу, которая, как известно, подает вино своему повелителю, держа поднос на кончиках пальцев одной руки, а вторую изящно заводит за спину. Подойдя танцующей походкой к Годою, Ланка опустилась на одно колено, не расплескав при этом ни капли вина. Михай потянулся к бокалу, и тут Анна-Илана Ямбора с силой вогнала нож в короткую крепкую шею…
