В болотную деревню он больше не вернулся — Сивый Анн взял паренька с собой. Несколько лет они странствовали вместе, потом учитель умер, и ученик остался один. Роман болтался по градам и весям Арции, снискал себе славу непревзойденного певца и забияки, несколько раз собирался жениться, но всякий раз что-то мешало. Когда ему сравнялось сорок, он начал подумывать о том, чтобы прекратить бродяжничать и встретить старость как положено добрым людям. Каждый новый поход бард искренне считал последним, а в каждом городе пытался подыскать себе жену, но почему-то откладывал женитьбу еще на месяц. На год. И снова на год.
В один прекрасный день Роман понял, что старость, которую он собирался встретить во всеоружии, запаздывает. Дело было так — бард забрел в какой-то город на берегу Серого моря, где к нему с дурацкими расспросами о каком-то отце бросился толстый румяный дядька. Сперва Роман ничего не мог понять, потом сообразил, с кем его столкнула капризница-судьба. Лет тридцать назад он знал толстяка, они даже дружили, потом жизнь развела приятелей в разные стороны, и вот теперь постаревший Иак принимает его… за сына тогдашнего Романа.
Бард как-то выкрутился, и приятель давних лет удалился в уверенности, что видит перед собой плод мимолетного увлечения своего взбалмошного дружка. Встреча эта заставила Романа как следует рассмотреть себя в ближайшем зеркале и осознать, что в пятьдесят с небольшим он кажется двадцатипятилетним. Это смахивало на чудо, а чудеса в Арции не жаловали. У барда было два выхода — странствовать по белу свету, время от времени меняя имя, или же вернуться на родину и попытаться разобраться, что же он на самом деле такое. Роман выбрал второй путь, но загадка разрешилась куда быстрее, чем он добрался до болотного края. На дороге в Фей-Вэйю его остановил один человек…
Досказать свою историю эльф не успел. Из-за тополей выскочил всадник в темно-зеленой одежде монашествующего клирика. Святой отец нещадно гнал рыжую лошадку, хотя бедняжка была вся в мыле. Поравнявшись с Арроем, монах остановил несчастное животное и уставился на герцога. Выражение отчаяния на его лице сменилось облегчением. Аррой дал бедняге отдышаться и мягко, но требовательно спросил:
— Святой отец, вам, я вижу, нужна помощь? Что-то случилось?
— У… умирает!
— Кто?
— Его высокопреосвященство!
Рене резко выслал своего цевца. Вороной, сделав огромный скачок вперед, пошел галопом. Роман пустил Топаза следом, следя, чтобы кони шли ноздря в ноздрю.
Глава 9
2228 год от В. И. 17-й день месяца Медведя
Таяна. Высокий Замок
Таяна. Монастырь Триединого
1
Стефан медленно прошелся по комнате. Ноги казались ватными, в голове звенело, но какое это имело значение? Он сумел встать без посторонней помощи! Доковыляв до стола, принц с наслаждением выпил горький напиток, приготовленный вчера Романом и дотошно проверенный Жаном-Флорентином перед самым отъездом герцога. Любого другого человека от пахнущей полынью гадости передернуло бы, но Стефану зелье доставляло немыслимое наслаждение — боль сразу же отступала, и какое-то время он чувствовал себя почти здоровым. В первый раз его отпустило всего на десятинку, но постепенно число мгновений без боли увеличивалось, и теперь почти час после приема лекарства принц оставался на ногах.
Наследник Таяны с удивленной радостью следил из окна, как Белка воюет с братишкой Мариты. Для Стефана сейчас внове было все: и полевые цветы, которые собрала Герика, и рассевшиеся на карнизе голуби, и пересмеивающиеся в галерее «Серебряные».
Еще полдюжины дней назад принц почти прощался с жизнью, и только детская надежда на помощь Арроя удерживала его от полного отчаянья. Эландец приехал и привез с собой светловолосого либера, который нашел причину болезни. Если б он смог помочь еще и Зенону! Стефана передернуло, когда он вспомнил бессмысленное лицо брата.
Они оба стали жертвой колдовства, но если ему удалось спасти свою душу, хоть и страшной ценой, то Зенон подчинился. Роман предупредил, что помочь брату он сможет, лишь полностью расправившись с той сущностью, что вцепилась в него, Стефана. Это заставляло принца бороться с утроенной силой, и успехи были налицо.
Белка с Микой разошлись не на шутку, и Стефан вдруг решился спуститься во двор, благо рядом не было докучливых сиделок. Лестница показалась бесконечно длинной, но он ее все же преодолел. Кругломорденький Мика никак не прореагировал на появление высокого худого человека, что, пошатываясь, брел к ним, но Белка от радости и возмущения аж завизжала. Бросившись к Стефану, девица Гардани обхватила его обеими руками и, ворча, повела к скамейке.
Стефан протестовал, но не слишком сильно. Во-первых, привязанность дочки Шани всегда его трогала, а во-вторых, помощь была не лишней — он свои силы переоценил. Белка заботливо усадила принца на скамейку и пристроилась на земле у его ног.
— Бельчонок, ты же вымажешься, как поросенок!
— Здесь сухо, — отмахнулась девочка. — Ты почему один ходишь?
— Захотелось прогуляться… Смотрел на вас в окошко, стало завидно — солнце, птицы летают… Это твой новый друг?
— Братишка Маритки. Бестолковый совершенно. Орет, что станет адмиралом, а сам плавать не умеет, боится воды.
— Ну так научи.
— Ладно уж, — великодушно кивнула Белинда. — Только он толстый.
— А ты тощая, как бродячая кошка, — окрысился подбежавший мальчишка.
— А у тебя уши торчат. У адмиралов таких ушей не бывает!
— А ты откуда знаешь?!
— Знаю. Рене — мой друг! И ничего у него не торчит.
— А вот и нет. Он друг барда, а бард и Маритка — жених и невеста. Вот скажу Маритке, она скажет, и бард велит герцогу с тобой не разговаривать!
— С чего ты решил, что они жених и невеста? — откровенно потешаясь, осведомился Стефан.
— А он прислал Маритке записку… Она аж заревела от радости и побежала к нему. До сих пор не пришла. Наверное, женится…
— Ну и дурак же ты. — Белка не скрывала возмущения. — Они оба уехали, Роман и Рене, так что не ври…
— Я не вру! Она эту писульку еще целовала. Вы, тетки, такие дуры!
Белинда от негодования лишилась дара речи, и Стефан воспользовался моментом:
— Когда, говоришь, она ушла?
— Давно уже. Я кашу ел, а потом за мной Белка пришла.
— Ну так она наверняка уже вернулась, просто тебя дома не было.
— А вот и нет, — Мика стоял на своем, — я ее ключ с собой взял, потому что мой потерялся…
— Он все время ключи теряет, растяпа, — фыркнула дочка Шани, — хоть привязывай.
— Белка, ты знаешь, где отец?
— У Лукиана сидит, я видела.
— Приведи его сюда, и побыстрее!
— А что?
