Земля под ногами была скользкой. Опустив глаза, он увидел, что стоит на растёкшемся желе. Это были клетки ксенофобов, раздавленные ногами «Призрака», когда после падения он выпрямил машину. Осторожно ступая, Дэв приблизился к ближайшей стене и вытянул вперёд правую руку. Он почувствовал, как комель, прилепившийся к предплечью, зашевелился, словно ожидая чего-то.
Интересно, как это будет выглядеть, общение с ксенофобами? Когда он разговаривал с ДалРиссами, он просто слышал голос, звучавший в его голове, что достигалось благодаря переводу комеля и цефлинку. Но ксены настолько отличались от них обоих, что люди и ДалРиссы на этом фоне выглядели как братья. Дэв не представлял, чего можно ожидать.
Он приложил обтянутую перчаткой руку к стене, прижав комеля к поблескивающей массе ксеноклеток, тонким слоем полупрозрачного желе покрывающей камень.
Опасность… страх… опасность… но пришелец нисколько не похож на смутно припоминаемые образы Самих-которые-не-были-Самим, исчезнувших из мира так давно. Сам передвигался с медлительностью увечного; скорость его мысли могла поспорить со скоростью микроэлектронных цепей и реле отдельно взятых переключателей размером с молекулу. Но движения, реакция, неясные воспоминания о старых страхах, стремлениях и потребностях были замедлены в миллиарды раз неэффективностью громоздкой конструкции Самого. Единый тоже обладал способностью мыслить очень быстро, если ему нужно было что-то обдумать, но и его реакции были мучительно медлительными.
Любопытство. Страх. Не-Сам приблизился вплотную и прикоснулся к одной из субстанций Самого. Единый приготовился выбраковать субстанцию, чтобы избежать заражения, но, ошеломлённые узнаванием, Сам и Не-Сам начали сливаться, смешиваться, общаясь со слепящей скоростью. Электронные потоки, называемые мыслями, потоки, описывающие форму и существование, бытие и память – все были приняты Не-Самим и возвращены, но когда они вернулись, то вернулись… наполненные образами.
Дэв почувствовал инородные мысли в виде потока, хлынувшего в его сознание. Каскад образов, понятий, чужеродности… Пространство представилось ему в ощущениях Самого, чьё невероятное тело, складывающееся из отдельных субстанций, змеилось по бесчисленным тоннелям, миллионами километров пронизывающих кору планеты от холодной пустоты внешней поверхности до тёплого сияния внутренних огней, выворачивающих шар… нет… Вселенную… пустую скорлупу… наизнанку…
Он изо всех сил пытался это осмыслить, постичь, борясь с головокружительным вихрем информации, захлестнувшим его и грозящим вывернуть наизнанку его собственный мир. Это было всё равно что родиться заново, нет, скорее, это была растерянность, как, если бы ты узнал, что всё, чему тебя учили в жизни, оказалось ложным, ложным, ложным, и всему надо было учиться заново.
Вселенная – это Камень, бесконечный Камень, длящийся вечность и окружённый теплом. Где-то в глубине Камня и далеко от тепла, существует He-Камень, Пустота, невероятный пузырь пустоты, пронизанный странными феноменами, теплом, меняющим температуру в соответствии с кажущимся бессмысленным порядком, населённой источниками тепла, кажущимися недосягаемыми, ломающими все разумные гипотезы об устройстве Вселенной.
Единый был бы рад оставаться рядом с окружающим его теплом, но есть потребность искать Пустоту и тепло, что лежит за Пустотой, и населять его продолжением Единого.
Но из Пустоты приходят субстанции Не-Самого, не подчиняющиеся никаким законам, которые разрушают Единого и стремятся к его уничтожению, но они становятся частью Единого, направленной на добро…
Дэв попытался прояснить свои мысли, запутавшись в потоке данных, поступающих извне и захлестнувших его разум. Но это было еще не все, в мозгу звучали отзвуки эха.
Я всегда хотел стать звездолётчиком, страстно и до боли в сердце мечтал об этом. Помню то лето, когда мы с мамой пошли провожать отца на небесный лифт, когда он уезжал в Имперский Дворец ц на новое место службы. Основанием небесного лифта служит мыс на северном побережье Пулау Лингга, представляющего собой райский остров на экваторе длиной в сорок километров, в ста километрах к югу от Сингапура. Добраться туда можно на магнитных подземных поездах, несущихся под водами пролива. Иногда небесный лифт бывает виден и из Сингапура – такая тоненькая, как ниточка, царапинка на фоне неба, которая после восхода солнца отливает серебряным блеском, что делает её похожей на сверкающую шелковистую нить паутины.
Откуда он хорошо виден, так это с галереи для гостей, расположенной недалеко от того места, где поезда на магнитной подушке высаживают пассажиров, но в тот день она была закрыта, и мне ничего другого не оставалось, как прилипнуть к забору из проволочной сетки, преграждающему доступ на служебную территорию, и, задравши голову, смотреть вверх на серебряную башню, устремляющуюся к зениту. Тогда я понял, что эта башня является первой ступенькой на дороге к звёздам, и что этой дорогой мне хотелось бы пойти, углубиться в сердце Галактики, полететь дальше, к звёздам, купаясь в синем сиянии Божественного Океана. Боже, и когда только я снова увижу папу, и почему так нестерпимо больно…
Дэв понимал, что бессвязно перескакивает с одной мысли на другую, но ничего не мог с собой поделать. Казалось, боль и страх, сдерживаемые годами, прорвались наружу, сметая всё на своем пути, как это делает вода, пробившая дамбу. Водоворот чувств и воспоминаний снова подхватил его.
Его боль, когда отец уезжал, предательство. Ни с чем не сравнимая мука, которую он испытал, узнав, что отец мёртв и между ними не будет примирения. Его отчаяние, когда был утрачен шанс стать звёздолетчиком, его унижение, когда он попал в простые рядовые… и тёплое легкое братство юджо, солдатских уз, новая семья, признание, самосовершенствование, победа…
«Бог мой, – подумал он, потрясённый глубиной переживаний, на которую, как ему казалось, был не способен, – что ксены подумают обо всем этом ?»
Он услышал ответ, хотя тот был сформулирован не словами. Набор переживаний, чувств, эмоций, мировосприятия, жизненного опыта его и Единого разительно отличались один от другого. Но он почувствовал сильную заинтересованность со стороны ксенофоба, в его сознание рекой потекли вопросы, напоминая сменяющуюся череду данных на мысленном дисплее, который всегда был перед глазами во время управления страйдером…
Что такое забор из проволочной сетки?
Что такое остров?
Что такое солнечный свет?
Что такое планеты?
Что такое звёзды?
Что такое Бог?
И ещё много других. Он чувствовал, что Разум, задававший все эти вопросы, был очень велик и очень-очень стар. Мысли, которые казались Дэву не поддающейся контролю мешаниной, он прочитывал со скоростью сверхкомпьютера, сопоставляя слова с. образами, идеи с пониманием. Он был скор, но отяжёлен собственными представлениями. Дэв сталкивался с такими сдвигами и завихрениями, но ничего не понял в них.
