Глава 12
Вообще-то я ангел, только крылья в химчистке и нимб на подзарядке!
NN
Эрика
«Как у меня болит голова!» – Первая разумная мысль пробилась к агонизирующему от алкогольной интоксикации мозгу. Мозг принял к сведению, напрягся, и… а вот и фигушки! Глаза просто не открывались! Организм слипся от обезвоживания. Все тело немилосердно затекло и ломило. И вообще… Казалось, если произведу сейчас хоть какое-то движение, то башка разлетится на мелкие осколки.
– В Вия, что ли, поиграть? – простонала я, тоскливо выбирая между двумя равными величинами: пошевелиться и умереть; не пошевелиться – и… тоже умереть. Причины разные – результат одинаковый. – «Поднимите мне веки»… Ха, придумают же такую экзотику! Не надо нам такого! Лучше дайте таблетку шипучего аспирина и стакан воды…
Размечталась!
Состояние было… его в нашей стране культурно называют «нестоянием», а я бы выразилась гораздо точнее: состояние одновременного лежания, ползания и загибания.
– Сколько я вчера выхлебала, что так хреново? – пожаловалась, пытаясь подтянуть руку к голове и проверить на предмет ее, головы, наличия. А то все может статься: потеряла где-нибудь по дороге, а болит как остаточное явление, навроде ампутированной конечности. – У-у-у, гадство! Почему когда пьешь – тебе хорошо, а когда прекращаешь – сразу плохо? Ой, как же мне дурно!
Дьвольскими происками рука намертво прилипла к телу и не желала подниматься выше, к руководящему и управляющему органу. Странное явление. Кроме того, еще и дискомфорт какой-то, шевелиться тяжело и неудобно…
Черт! Черепушка трещит так, что сил моих дамских нет… Вот бы какая-нибудь зараза из чувства сострадания принесла хоть что-нибудь от головы. Гильотина в этот список не входит. Да не могу я сейчас сама ничего сделать! Чувство такое, что, ежели сейчас нафеячу, потом крупно пожалею. Очень крупно. Прямо-таки по-взрослому.
Еще немного полежала, поплакалась себе на отвратительное самочувствие, плохую погоду и прилипшего к хвосту слона… Тут организм деликатно намекнул на некоторые неотложные потребности: сначала принять воду внутрь, а потом вывести ее наружу или можно наоборот. В любом порядке. Количество скопившейся жидкости немилосердно било в голову, и ее напор зашкаливал… Если вентиль сорвет… м-дя…
– Раз… Два… Три… – На счет «три» открыла глаза и сразу была неприятно удивлена.
Это какой местный извращенец принял меня за копченый окорок или вареную колбасу? Почему, начиная от шеи, я плотно перемотана толстой бечевкой? Они что, думают – я гусеница и из этого пенькового кокона вылупится бабочка? Угу. Вылупится. Анаконда! Без проблем.
– Мне не нравится продукт вашего народного промысла: по стилю к глазам не подходит! Дизайн у комбинезончика подкачал! – прокомментировала свое отношение к милому гостеприимству. Попробовала поворочаться. С трудом скинула туго спеленатые ноги с лавки и кое-как села, прислонившись к стене.
– Ну и как эти веревки снять? Мне отчего-то подобные экстравагантные украшения не по вкусу! – Подергалась из стороны в сторону. Добилась одного: уподобилась ваньке-встаньке. «Упала – встала, упала – встала»… Однообразно, утомительно и болезненно.
– Вот кто тут такой радикальный? – возмутилась творимым произволом и мгновенно придумала название для новой партии освобождения: РОК. Расшифровывается очень просто: РУКИ ОТОРВУ КОЗЛАМ!
– Нет! Вот мужики пошли! Вместо того чтоб к девушке с цветами, они с веревками прутся! – ворчала непрерывно, поняв, что освободиться самой дело бесполезное. Заодно и возмущалась всем, что в голову приходило, а приходило в нее сейчас многое (видимо, где-то не на шутку прорвало плотину): – Ну где, скажите мне, где золотой век рыцарства? Когда ОН, такой весь из себя укомплектованный, приезжает к НЕЙ на белом коне с романтическими намерениями, задорно бренча металлоломом, а она, вся из себя такая воздушная и томная… А если ОНА кочевряжится, тогда железным кулаком по кумполу – и все равно романтика. Эх, мельчают мужики, мельчают! Каждая уважающая себя девушка ждет принца на белом коне, а приезжает король. Голый, пьяный и на телеге. О времена, о нравы!
В связи с интоксикацией, охлаждением и обезвоживанием начались галлюцинации. Прервав заумные размышления, влез очухавшийся мозг:
– Тьфу ты! Как всегда с бодуна на философию потянуло. Лучше бы выяснила, где находишься.
– Где-где, явно не дома! А где у нас дом?
– Хватит! Быстро пришла в себя и оценила обстановку!
– Да было б что оценивать! Маленькая, темная, холодная, сырая, вонючая каморка без окон с одной бронированной дверью. Еще вопросы есть?
– Есть! Как выбираться будешь?
– Фиг его знает! Еще немного в этом вытрезвителе полежу, может, и придумаю что-нибудь. А пока, глас алкогольной интоксикации организма, свали и не отсвечивай! Без тебя тошно.
В общем, подробно сообщив надоеде, что у меня голова не казенная и в данный момент она напрягаться неспособна, потому как безбожно раскалывается… Заодно прокомментировав ему же в лицах внезапное раздвоение личности и отсутствие на горизонте службы спасения, я уж было собралась мирно покемарить на бухтах веревок, как вдруг увидела мышь и заверещала со всей мочи:
– Мышь!!! Спасите!!!
Ну не люблю я грызунов! Не перевариваю! Понимаю, что меня никто не заставляет их есть заместо шашлыков, но почему-то мой желудок каждый раз при виде этого мерзкого серого млекопитающего сжимается и начинает скручиваться в узел. А мне и так плохо. Нет! Мне не просто худо – мне хуже некуда!
Пока я таким манером продувала отнюдь не чахлые легкие, в дверь с трудом просочились четыре громадных волосатых мужика (в трезвом виде я таких обхожу за километр, в пьяном – за два!), зажимая уши руками.
С перепугу я сразу умолкла. Так вот, лохматые громилы дружно позыркали на меня (весьма недобро, я бы даже сказала – плотоядно), посовещались между собой и…
– Вы кто? – проявила я факирские чудеса вежливости, пока меня приспосабливали под мышкой. Кстати, очень неудачно и неудобно. Сегодня какой-то день сплошных «не»! Кровавая пятница. Или нет! Наверно, к дикарям из понедельника попала. Ну про которых Миронов так проникновенно в «Бриллиантовой руке» пел.
Жутковатые дядечки мои призывы к мирному урегулированию прослушали и представиться не сочли нужным, зато куда-то поволокли.
– Да не трясите вы так интенсивно хрупкую похмельную девушку! У меня и так башка трещит! – информировала я своих носильщиков, но меня преспокойно и дальше игнорировали, наоборот – словно назло, ощутимо тряхнули пару разочков. Я заткнулась и больше своим здоровьем не рисковала. Только поменяла цвет лица с нежно-салатового на злобно-розовый. Откуда я знаю свой цвет без зеркала? А считайте – интуиция!
Мальчики, видимо, соскучились по детству и тащили меня по темному коридору, потряхивая как погремушку. Не наигрались, блин, еще!
