– Разве нет? – крайне удивился дворф. – Я тебе сейчас докажу! Пойдем!
Мы пошли и поймали кого-то из придворных. Горный Король пнул беднягу под колени, приставил топор к шее и, вытащив из кармана вязь шнурков, спросил наглядное пособие:
– Почитать хочешь?..
«Пособие» читать не хотело, оно хотело на волю, подальше от сумасшедшего дворфа и не менее сумасшедшей Повелительницы.
– Пап, отпусти его, – попросила я. – Ты мне все очень красочно объяснил. Каюсь! Была неправа!
– То-то! – довольно фыркнул в бороду Веня. – Старших нужно слушаться!
Потом я уже ничему не удивлялась… Кстати, того придворного я потом никогда не видела, а жалко. Очень хотелось перед ним извиниться.
Впоследствии желание разыскать несчастного пропало, смытое новыми проблемами и заботами. Меня начали доставать пересуды и сплетни на мой счет. Во дворце образовалась небольшая группа дам, которые просто горели – нет! – пылали неукротимым желанием притопить меня в ближайшем сортире, чтобы через мой труп проложить дорожку к трону и откусить нехилый кусочек власти. Верховодила ими небезызвестная Лаура, уже отмытая в ароматических маслах от всепроникающего запаха смеллов и вернувшаяся покорять сердце Повелителя.
На данный отрезок времени она брала новые вершины у других мужчин, перетягивая их таким образом в свою группировку. При этом изо всех щелей лезли утверждения: «Ах, как я люблю Повелителя!», «Ах, я умираю от любви к нему!», «Ах, я…» – и так далее. А во внутренней иерархии ценностей всегда на первом месте «я» – большое и жирное. И что? Кто-то после этого хочет добиться успеха у сильного пола? Да у него (в смысле, мужского пола) есть свое собственное гигантское «я», бережно носимое в организме! И оно обязательно всегда должно быть на первом месте. Без исключений. Чужой эгоизм там не поместится, ему просто-напросто не найдется места! Так кого она хочет обмануть? Или полагает себя шибко хитроумной?
Забыли девушке мозги выдать при рождении. Все дали: красоту, происхождение, богатство, а интеллект захромал, вот горе! И взаймы-то взять не у кого… не дают.
Шла вот как-то раз я на кухню, к Йорику, и вдруг слышу ангельский сюсюкающий голосок… (Эта стерва всегда так на публике разговаривала. И как ее выдерживали? Мне лично всегда хотелось ей растворителя в бокал налить, чтобы разбавить сахарный сироп в голосе! Но я все же добрая… местами и так сразу убить не могу! Пусть сначала помучается!)
– Я знаю! Знаю! Он меня любит! Он та-а-ак на меня смотрел!
Это когда же Дар на нее пялился? А-а-а, если на последнем балу, так он раздумывал, какой способ казни будет наиболее мучительным.
– Да что ты! – закудахтала другая клушка. – Это так романтично! А как же Повелительница?
– А что – Повелительница! – фыркнула Лаура. – Подумаешь! Она не стенка, ее и подвинуть можно.
Захотелось высунуться из-за угла и как следует подумать и подвигать кого-то куда-то… уже сообща с Айлоноровой частью охранного коллектива.
Но я же добрая!
– Лаурелин, ты бы осторожней так говорила! – влезла третья собеседница. – Повелитель без жены нигде не появляется, и все сходятся во мнении, что он ее безумно любит!
– Это ложь! – взвизгнула поглаженная против шерсти отставной козы барабанщица. – Это все игра! Любит он меня! Я знаю! Я чувствую!
Прикусила язык, чтобы не выпасть из засады и не поинтересоваться: «Каким местом ощущаем?» – и посоветовать это место проверять тщательней. Хотя бы на предмет неисправностей, досадных заболеваний и наличия неприятно зудящих и вредительствующих паразитов.
– Почему же от его величества нет никаких знаков внимания в твою сторону? – У кого-то все же прорезались сомнения, когда ненадолго пробудился от долгой спячки разум.
– Это государственная необходимость! – заверила Лаурка. – Повелитель связан по рукам и ногам условиями договора, к тому же наша Повелительница заимела себе родственные связи у многих рас. И чем только берет?
«А может, не беру, а даю?» – Этот вариант девушке в голову не приходил. Потому что такого адреса не знал…
– Все равно мне не верится, – продолжала упорствовать самая умная из собравшихся почесать языками и укоротить себе жизнь и рост. – У них та-а-а-акие отношения!
Я не выдержала и тихонько выглянула.
– Какие «та-а-а-акие»? – передразнила бывшая фаворитка, потряхивая локонами у висков. Уперла руки в боки. – Посмотри на нее! Ни кожи ни рожи! Одеваться не умеет! Со всеми сюсюкает! На балах полная неразбериха! Никто никому не кланяется!
Я, чтобы не выдать себя, тут же спряталась, зажимая себе рот руками, чтоб не ржать.
«Гм… Это ты себя имеешь в виду? Так ради чего перед тобой шею гнуть? От тебя же за километр снобизмом в нос шибает! Фу-у-у!»
– И вообще! – раздухарилась мадемуазель. – Если уж ее приняли в правящую семью, могла бы вести себя прилично!
– Меня не приняли! – радостно выпрыгнула я из засады, раскрывая конспирацию. – Я – подкидыш!
Немая сцена.
Находившиеся в алькове дамы застыли, боясь шелохнуться, и только изредка моргали ресницами. Причем старались это делать в унисон со мной, дабы замаскироваться и внешних признаков жизни не подавать.
– Итак, дамы, – заложила я руки за спину а-ля штандартенфюрер СС и немного пофланировала перед ними туда-сюда. – Хочу вам сообщить в приватной беседе, что я планирую реконструкцию всего дворца. А поскольку вкуса у меня нет, то решила я стать экстравагантной…
Придворные от ужаса перестали дышать…
– Так вот… – Сделала театральную паузу. – Мне кажется, что на туалетных столиках будет прекрасно смотреться дамская консервированная печень.
Кто-то икнул…
– А на прикроватных тумбочках – маринованное сердце в стеклянной банке, – продолжила я развивать свою дизайнерскую идею.
Одна из дам тихо сползла на пол в обморок, свернувшись в позе зародыша. Какая предусмотрительность! Теперь войдет в моду падать не красиво, открыто и элегантно, как прежде, а вот так, некрасиво и топорно, но зато надежно защищая внутренние органы…
– Поня-атно… – Внимательно поглядела на обморочную. Та благоразумно не трепыхалась. – Моя креативная идея не прижилась. Жаль-жаль… а я было понадеялась… – Изобразила задумчивость. Еще походила, потом изящно поднесла указательный палец к переносице и потерла ее, словно полководец накануне сражения, с видом достойным и суровым. – Хорошо! Создам женский штрафной батальон и буду отправлять провинившихся на грязные работы! Степень грязи буду определять сама, а работ у нас хватает. Например, сады не удобрены… Туалеты зубной щеткой было бы неплохо начать драить… Листики там в саду вручную пособирать; от конюшен и свинарников несет так, что близко подойти нельзя… Будем работать руками, а не языком! – Повторила погромче для малопонятливых: – Язык будет отдыхать!
