— Ладно-ладно, — проворчал я, — тебя тоже люблю, подхалим хитрый…
Арбогастр обиженно ржанул, я погладил его по шее и заверил, что и его люблю сильно-сильно.
В лагере за это время народу прибавилось еще на пару тысячу тяжеловооруженных всадников и копейщиков, платформы перевозят войска безостановочно, но шатров столько же, остальные располагаются у костров.
Ко мне первыми подбежали воины и забрали повод, но едва подошвы моих ног коснулись земли, торопливо подошел Палант, а за ним Рульф, хотя алхимиков я заметил тоже, лица полыхают, в глазах жадный огонь.
Я сбросил с седла тушу оленя.
— С такими рогами видели? Я еще нет.
— Великолепный экземпляр, — воскликнул Палант с восторгом, а Рульф тут же присел и начал мерить растопыренными пальцами отростки.
Я старался держаться так, чтобы никто не видел, какая у меня глыба на сердце, и никто, слава Богу, не замечает, все-таки чему-то я на троне научился, все держать в себе…
За спиной послышались шаги, что-то знакомое, я обернулся, Боудеррия в боевом доспехе, хотя все так же избегает лат, но кольчуга плотная, боевая, штаны из выделанной кожи, сапоги изящные, все-таки женщина, а на лице глубокое участие.
— Я могу чем-то помочь? — спросила она тихо.
Я обнял, поцеловал в губы, это знак монаршей любви и дружбы, покачал головой.
— Спасибо.
Алхимики подошли тихонько, старший зашептал страстно:
— Ваше высочество… ваше высочество!
— Что? — спросил я.
Он зашептал снова:
— Как получилось? Вы встретили ту, что по всем параметрам как бы ваша половинка?..
Я буркнул:
— А что, так бывает? Мы все женимся на чужих женах.
— Ваше высочество?
— На женщинах, — сказал я раздраженно, — предназначенных другим. И вообще… ерундой занимаетесь! Лженаукой!.. Лучше бы зависимость урожаев от погоды просчитали.
Он вскрикнул:
— Выше высочество!.. Но расчеты показали…
— Такое предсказать невозможно, — отрубил я. — Но я не сержусь, зато развеялся на свежем воздухе и такого оленя увидел, еле завалил! Рога прям не знаю какие…
Подбежали еще воины, Палант велел им разделать и тут побыстрее зажарить, а я повернулся и пошел в шатер виконта Рульфа. Рульф оставил оленя и бросился за мною.
— А где сэр Растер? — спросил я.
Он нахмурился.
— У нас небольшая неприятность, ваше высочество. Сэр Растер взял с собой конный отряд и отправился на место происшествия. Говорит, что чем дожидаться в полном бездействии подхода основной армии, он быстро все зачистит, это у вас подхватил слово, и вернется.
Я поинтересовался с легкой настороженностью:
— А что случилось?
— Мелкие неприятности в одном из местных лесов. Чернолесье, если я запомнил правильно.
— В самом деле мелкие?
Он отмахнулся.
— Да пустяки. Сэр Растер клянется, что управится быстро. Там тролли все чаще выходят из леса и опустошают ближайшие села.
— Только сейчас? — спросил я.
— Нет, они и раньше выходили, но тогда это была головная боль Гиллеберда, затем нам было не до троллей, а сейчас надо укреплять власть вашего высочества по всей территории.
— Чернолесье, — пробормотал я, — Чернолесье… Это где?
Он развернул карту, ткнул пальцем.
— Вот здесь. Но не извольте волноваться, ваше высочество. Сэр Растер заявил…
— Я помню, — прервал я, — что он заявил. Но тролли живут в самой чаше, а еще обожают болота. Не думаю, что рыцарская конница сумеет пройти в лес дальше опушки… Погодите, что-то это место знакомое… Эх, это же тот лес, куда я уговорил переселиться одно из племен троллей, чтобы избавить свою Армландию от их набегов…
Он отстранился, смотрел с удивлением.
— Вы?
— А что было делать? — спросил я с досадой. — Я тогда был гроссграфом! Надо было заботиться о своей маленькой Армландии. Тогда был просто находкой такой трюк, когда этих зеленых чудовищ из своей страны передвинуть в чужую… да еще к противнику! Это стало головной болью Гиллеберда…
Он сказал с сочувствием:
— Тогда придадим отряду сэра Растера еще и копейщиков? Конники будут догонять и истреблять выходящих из леса на разбой, а копейщики могут попытаться проникнуть в сам лес…
Я подумал, почти согласился, но что-то остановило, словно и перед троллями могу чувствовать вину, хотя вон даже перед людьми ну в упор не вижу.
— Надо остановить Растера, — ответил я наконец. — Впрочем, я это сделаю сам.
— Ваше высочество!
Я отмахнулся.
— Вы же знаете, какой у меня скакун. Он и к лесу еще не подойдет, как я догоню.
— А что прикажете нам?
— Занимайтесь другими делами, — ответил я хмуро.
Он сказал озабоченно:
— Тролли становятся все опаснее. Жалобы от крестьян, что тролли выходят из леса и нападают на скот и людей, приходили и раньше, но в последний раз они разорили целиком деревню! Сэр Растер заявил, что теперь это уже забота не Гиллеберда, а наша.
Я промолчал, Растер прав, это наша проблема. Более того, моя. Вдвойне моя. И как правителя, и как человека, что уговорил племя троллей переселиться из леса, что был на территории Армландии и Шателлена, в глубь земель Турнедо, где я им подыскал заранее шикарный лес и заброшенный замок.
— Зря он взял конницу, — сказал я с досадой. — И что конница будет делать в дремучем лесу?
Он хмыкнул.
— Вы же знаете сэра Растера. Он не стратег и даже не тактик. Для него главное — мечи наголо и в атаку!
Я стиснул челюсти, зло огляделся. Одна неприятность за другой, хотя это именно неприятность, всего лишь неприятность…
— Но нет невзгод, — пробормотал я, — а есть одна беда, твоей любви лишиться навсегда…
— Ваше высочество?
Я отмахнулся.
— Ждите подхода армии.
— А вы…
— Верну Растера, — сказал я в раздражении. — Он молодец, откликнулся, когда вы все чего-то выжидаете. Я вернусь быстро!
Он не успел возразить, я стремительно вышел, от дальнего костра ко мне ринулся Бобик, а мирно жрущий раскаленные угли под восхищенные возгласы воинов Зайчик с недоумением повернул голову.
— Отдых отменяется, — сообщил я ему. — Небольшая поездочка.
Арбогастр ломанулся сквозь стену встречного урагана, меня едва не сдуло, и сразу же мелькнула непрошенная мысль: а чего это я заностальгировал о вот такой скачке солнцу и ветру навстречу, расправив упрямую грудь?
