Разумеется, если не было никаких Небес, обсуждаемый вопрос терял всякий смысл, и идея этого безнебесного существования, этой безнебесной космологии все больше чувствовала себя как дома в том месте, где ранее жила ее вера. Может, всех ждало забвение, может, что-то и похуже. Скажем, бескрайняя, без единого следа, равнина под белесым небом, место, где время — никогда, пункт назначения — никуда, а спутники — никто. Другими словами, одно большое древнее Нигде: для плохих копов, для женщин-священников, подростков, которые случайно подстреливают себя, и немецких овчарок, которые гибнут, пытаясь защитить своих хозяек. Никакого Высшего Существа, отделяющего зерна от плевел. Было что-то фиглярское в молитве подобной идее (если не сказать, богохульное), но иногда такая молитва помогала.
— Но Небеса сейчас не главное, — подвела она итог. — Главное сейчас — понять, сколь многое из того, что произошло с Кловером, моя вина. Я знаю, вина лежит и на мне — вспыльчивость взяла верх над благоразумием. Опять. Моя религия учит, что Ты заложил в меня короткий фитиль, и это моя забота — не дать вспыхнуть пороху, но я ненавижу такой расклад. Я не могу полностью отвергнуть его, но ненавижу. Мне это напоминает ситуацию в автомастерской. Если пригоняешь туда автомобиль, тебе обязательно скажут, что в поломке виновата именно ты. Или слишком много ездишь, или слишком мало ездишь, или забыла снять машину с ручника, или забыла поднять стекла, и дождь попортил проводку. И знаешь, что хуже всего? Если Ты — Которого-нет, я не могу переложить на Тебя даже часть вины. И что тогда остается? Гребаная генетика? — Она вздохнула. — Сожалею о нехороших словах; почему бы Тебе не притвориться, что Ты их не слышал? Так обычно поступала моя мать. А тем временем у меня другой вопрос: что мне делать? Этот город в ужасной беде, и я бы хотела что-нибудь сделать, чтобы помочь, только не могу решить что. Я ощущаю себя глупой, и слабой, и сбитой с толку. Полагаю, будь я отшельницей из Ветхого Завета, я бы сказала, что мне нужен знак. В данный момент сгодятся даже «УСТУПИ ДОРОГУ» или «ЗОНА ОГРАНИЧЕНИЯ СКОРОСТИ У ШКОЛЫ».
Едва она произнесла эти слова, открылась входная дверь, потом с грохотом захлопнулась. Пайпер оглянулась, ожидая увидеть ангела с крыльями и в сияющем белом одеянии. Если он хочет со мной бороться, сначала ему придется излечить мне руку, подумала она.
Но в церкви появился не ангел, а Ромми Берпи. Подол рубашки наполовину вылез из брюк и болтался у середины бедра; выглядел Ромми таким же подавленным, как и она. Он двинулся по центральному проходу, увидел ее, остановился, удивленный не меньше, чем Пайпер.
— Ух ты! — В голосе явно слышался льюистонский выговор. — Извините, не знал, что вы здесь. Я зайду позже.
— Нет. — Она поднялась, вновь опираясь только на правую руку. — Я все равно уже закончила.
— Вообще-то я католик, — пояснил Берпи (Один хрен, подумала Пайпер), — но католического храма в Милле нет… о чем вы, будучи священником, конечно, знаете… и вы знаете, что говорится о тихой гавани во время шторма. Я решил зайти сюда, чтобы помолиться за упокой души Бренды. Всегда любил эту женщину. — Он потер щеку. Шуршание его ладони о щетину в церковной тишине прозвучало очень уж громко. Его кок Элвиса теперь рассыпался по ушам. — Любил ее, никогда не говорил, но, думаю, она знала.
Пайпер смотрела на него с нарастающим ужасом. Она не выходила из дома весь день и, хотя знала о случившемся в «Мире еды» — ей позвонили несколько прихожан, — о смерти Бренды услышала впервые.
— Бренда? Что с ней случилось?
— Ее убили. Других тоже. Говорят, это сделал тот парень, Барби. Он арестован.
Пайпер закрыла рот рукой, пошатнулась. Ромми подскочил к ней, обнял за талию. Так они и стояли перед алтарем, словно мужчина и женщина, готовые пожениться, когда вновь открылась дверь, и в церковь вошла Джекки, а за ней Линда и Джулия.
— Может, это не такое уж хорошее место, — усомнилась Джекки в своем же решении.
Церковь отличала отменная акустика, а потому, пусть она говорила негромко, Пайпер и Берпи ее услышали.
— Не уходите! Не уходите, если пришли поговорить о том, что произошло. Я не могу поверить, что мистер Барбара… Я уверена, он на такое не способен. Он вправил мне плечо после вывиха. Сделал все так нежно и осторожно… — Пайпер задумалась. — Нежно и осторожно, насколько позволяли обстоятельства. Пройдите сюда. Пожалуйста, пройдите сюда.
— Человек может вправить вывих плеча и одновременно быть убийцей, — произнесла Линда, но при этом кусала губу и вертела на пальце обручальное кольцо.
Джекки сжала ей запястье:
— Мы хотели не высовываться, Лин, помнишь?
— Слишком поздно, — ответила Линда. — Если Джулия напишет статью, а эти двое скажут, что видели нас с ней, мы окажемся во всем виноватыми.
Пайпер не очень-то понимала, о чем именно речь, но суть уловила правильно. Подняла правую руку, обвела зал:
— Вы в моей церкви, миссис Эверетт, и все, что будет здесь сказано, здесь и останется.
— Вы обещаете?
— Да. Так почему бы нам не поговорить по душам? Я молилась о знаке, и вот вы здесь.
— Я в это не верю, — покачала головой Джекки.
— Если на то пошло, я тоже. — И Пайпер рассмеялась.
— Мне это не нравится, — повернулась Джекки к Джулии. — Что бы она ни говорила, здесь слишком много людей. Потерять работу, как Марти, это одно. Я это переживу, жалованье все равно жалкое. А вот разозлить Джима Ренни… — Она покачала головой. — Идея не из лучших.
— Не так уж нас и много, — возразила Пайпер. — Столько, сколько нужно. Мистер Берпи, вы можете хранить секреты?
Ромми Берпи, который провернул немало сомнительных сделок, кивнул и поднес палец к губам: «Буду нем как рыба».
— Пойдемте ко мне, — предложила Пайпер, когда увидела, что Джекки все еще сомневается, протянула к ней левую руку… очень осторожно: — Пойдемте, вместе все и обсудим. Может, за капелькой виски?
Последнее таки убедило Джекки.
3
31 ОЧИЩЕНИЕ ОГНЕМ ОЧИЩЕНИЕ ОГНЕМ ЗВЕРЬ БУДЕТ БРОШЕН В ОЗЕРО ОГНЕННОЕ ГОРЯЩЕЕ (ОТКР. 19:20)
И БУДУТ МУЧИТЬСЯ ДЕНЬ И НОЧЬ ВО ВЕКИ ВЕКОВ (20:10)
[132]
СЖЕЧЬ НЕЧИСТЫХ
ОЧИСТИТЬ ПРАВЕДНЫХ
ОЧИЩЕНИЕ ОГНЕМ ОЧИЩЕНИЕ ОГНЕМ 31
31 ИИСУС ОГНЯ ИДЕТ 31
Трое мужчин, втиснутые в кабину грохочущего грузовика департамента общественных работ, с изумлением смотрели на это загадочное послание. Написано оно было краской на стене складского здания, построенного позади студии ХНВ, черным на красном, такими большими буквами, что заняло едва ли не всю стену.
Круглоголовый Роджер Кильян, фермер, выращивающий кур, повернулся к Стюарту Боуи, который вел грузовик:
