За его спиной Герцог медленно направился к тому месту, где Джекки получила по носу. Вытянул руку перед собой, как слепец, продвигающийся по незнакомой комнате.
Вот тут она упала… а здесь…
Он почувствовал то самое покалывание, о котором говорила Джекки, но оно не ушло, а усилилось, превратилось в острую боль под левым плечом. Ему хватило времени, чтобы вспомнить последние слова Бренды — Осторожнее с кардиостимулятором, — а потом прибор взорвался в груди Герцога с такой силой, что порвал футболку «Диких котов», которую он надел в то утро в честь предстоящей дневной игры. Кровь, клочки ткани, кусочки плоти выплеснулись на барьер.
Толпа ахнула.
Герцог попытался вымолвить имя жены и не смог, но мысленным взором ясно увидел ее лицо. Она улыбалась.
Потом улыбку Бренды сменила темнота.
4
Четырнадцатилетнего парнишку звали Бенни Дрейк, и он был Бритвой. «Бритвы» — так назвала свой клуб немногочисленная группа преданных скейтборду подростков. Местная полиция посматривала на них косо, но занятие это не запрещала, несмотря на просьбы Ренни и Сандерса о таком запрете (на последнем городском собрании в марте стараниями этой сладкой парочки из бюджета вычеркнули расходы на создание специальной безопасной площадки для скейтеров, на городской площади за трибуной).
Его сейчас осматривал тридцатисемилетний Эрик Эверетт по прозвищу Расти,
[19]
фельдшер, работавший вместе с доктором Роном Хаскелом, которого Расти представлял себе в образе Великого и Ужасного Волшебника Оза. «Потому что, — объяснял Расти (но только тем людям, кому мог доверять так же, как и жене), — он очень уж часто остается за занавесом, тогда как мне приходится выполнять всю работу».
Расти проверил, когда юному мастеру Дрейку последний раз делали прививку от столбняка. Осенью 2009 года, очень хорошо. С учетом того, что юный мастер Дрейк неудачно исполнил «уилсон»
[20]
на бетоне и прилично рассадил икру. Жизни рана не угрожала, но и не шла ни в какое сравнение с обычной ссадиной.
— Электричество включили, чувак, — заметил юный мастер Дрейк.
— Это генератор, чувак. Обеспечивает больницу и Центр здоровья. Мудро придумано, да?
— Старая школа, — согласился Дрейк.
Какие-то мгновения взрослый и подросток молча рассматривали шестидюймовую рану на икре Бенни Дрейка. Очищенная от грязи и крови, она по-прежнему выглядела рваной, но уже не такой ужасной. Городская сирена смолкла, но издалека доносился вой других сирен. А потом включилась пожарная сирена, заставив их обоих вздрогнуть от неожиданности.
«Скорой» пора на выезд, подумал Расти. Твитч и Эверетт спешат на помощь. С парнем надо бы побыстрее закончить.
Да только лицо у мальчишки очень уж побледнело, а в глазах, как показалось Расти, стояли слезы.
— Боишься?
— Есть немного. Мать не разрешит мне гулять.
— Так ты этого боишься? — Расти догадывался, что Бенни Дрейка не всегда пускали гулять. Видно, очень даже часто.
— Ну… А будет очень больно?
Расти поначалу прятал шприц. Теперь ввел три кубика ксилокаина и эпинефрина — обезболивающей смеси, которую по-прежнему называл новокаином. И ждал, пока смесь сработает, чтобы не причинять пацану лишней боли.
— Не больнее, чем сейчас.
— Уф, тогда приступай. Терпеть можно.
Расти рассмеялся.
— Ты прокатился по фулпайпу, прежде чем сделать «уилсон»? — Бывший скейтер проявлял искреннее любопытство.
— Только на хафе,
[21]
но и это забирает! — Бенни просиял. — Как думаешь, сколько швов? Норри Кэлверт наложили двенадцать, когда прошлым летом она навернулась в Оксфорде.
— Не так много. — Расти знал Норри, маленькую готку, которая просто мечтала о том, чтобы убиться на скейтборде, прежде чем кого-то родить. Он нажал на край раны иглой. — Чувствуешь?
— Да, чувак, еще как. Ты слышал: там что-то бабахнуло? — Бенни небрежно указал на юг, сидя на смотровом столе в одних трусах и пачкая кровью бумажную простыню.
— Нет, — отмахнулся Расти, хотя слышал, как бабахнуло дважды, только боялся, что не бабахнуло, а взорвалось. С обработкой раны следовало поторопиться. А где Волшебник? На обходе, по словам Джинни. Сие скорее всего означало, что спит в комнате отдыха врачей в «Кэтрин Рассел». В последнее время этот замечательный Волшебник, отправляясь на обход, оказывался именно там. — Что-нибудь чувствуешь? — Расти вновь уколол ногу иглой. — Не смотри. Глаза могут обмануть.
— Нет, чел, ничего. Ты водишь меня за нос.
— Нет. Нога у тебя онемела. — При этом Расти подумал: И не только нога. — Ладно, начнем. Ляг, расслабься и наслаждайся полетом с «Кэтрин Рассел эрлайнс». — Он еще раз промыл рану стерилизующим раствором, очистил, потом подровнял края верным скальпелем номер 10. — Шесть швов моей лучшей нейлоновой ниткой номер сорок.
— Страх какой. Думаю, я могу блевануть.
Расти протянул подростку тазик для рвоты, который также назывался блевотной кастрюлей.
— Блюй сюда. Отключись, и ты в свободном полете.
Бенни не отключился. И не блеванул.
Расти уже накладывал на зашитую рану стерильную марлевую салфетку, когда раздался стук в дверь, а потом появилась голова Джинни Томлинсон.
— Могу я с тобой поговорить?
— На меня внимания не обращайте, — вставил Бенни. — Я это люблю, побыть с самим собой, — добавил маленький наглец.
— В коридоре, Расти. — На подростка Джинни и не взглянула.
— Я сейчас вернусь, Бенни. Сиди и не волнуйся.
— Не парься, никаких проблем.
Расти последовал за Джинни в коридор.
— Пора на выезд? — спросил он.
За спиной Джинни, в залитой солнцем комнате ожидания, мать Бенни бросила на фельдшера мрачный взгляд, оторвавшись от книги с обнимающейся парочкой на обложке.
Джинни кивнула.
— Сто девятнадцатое, граница с Таркерсом. Еще один несчастный случай на другой границе города, с Моттоном, но, как я слышала, там все трупы. Столкновение самолета с грузовиком. Самолет пытался приземлиться.
— Ты заливаешь?
Элва Дрейк, хмурясь, оглянулась, потом вновь уткнулась в книгу. Или просто смотрела в нее, пытаясь сообразить: поддержит ли ее муж, если она запретит Бенни гулять, пока ему не исполнится восемнадцать?
