Вот и пусть Священный Князь в неподражаемой мудрости своей изыскивает способ превратить Эска из противника в союзника. А Рэналду Конри довольно и своей головной боли.
Грэйн эрна Кэдвен. Лорд-секретарь унял мгновенный озноб, пробежавший меж лопаток, небрежным пожатием плеч. Несчастная злая девочка. Но ведь она же понимала, на что идет, разве нет? И в любом случае, если верить донесению, она уже в Синтафе. Благополучно пересекла разделяющее Архипелаг и Империю море, высадилась на побережье и подъезжает, должно быть, к Санниве… К сожалению, так далеко взор лорда Конри не проникал – не стоило рисковать остатками разведывательной сети в сердце Синтафа ради одной-единственной шпионки. Агенты на побережье подтвердили высадку эрны Кэдвен – уже хорошо. И довольно с нее. Пусть плывет или тонет. И при чем тут какие-то нелепые сожаления? Девчонка выторговала достаточно. В конце концов, никто и не обещал, что возвращение отцовского имения обойдется ей дешево.
Но никто и не предупредил ее, что цена внезапно может вырасти…
Конри в досаде клацнул зубами. Ну не ожидал он, что дочь Сэйварда останется чиста и невинна после пятнадцати-то лет в армии! Хотя… зачем лукавить? Именно этого и можно было ожидать от дочери Сэйварда. Такая порода. Честные простаки. Рвутся в бой и погибают первыми. Впрочем, с двуличным змеем Нимрэйдом она, по всей видимости, как-то договорилась. Конри подозревал, как именно, и будь у него выбор, он, конечно же, не стал бы подвергать преданность девчонки такому… хм… испытанию, но… Но, проклятие, даже дочка Сэйварда не стоит того, чтоб ради нее посылать к берегам Синтафа эскадру линейных кораблей! Так что, либо Нимрэйд и впрямь лоялен, либо – еще не наигрался. Внедренный на капер агент пока молчит. И прояснится все не раньше, чем эрна Кэдвен вновь ступит на палубу «Ускользающего», волоча за шкирку свою добычу. А в море уже будет ждать ненавязчивый эскорт, который не позволит «Ускользающему»… хм… ускользнуть.
Покамест же можно лишь пожелать Грэйн удачи и… Рэналд эрн-Конри ощутил вдруг странную потребность совершить в память Сэйварда ритуальное возжигание. Отправиться в порт, выбрать шхуну побыстроходней и найти среди шхер залива Мэрддин ту самую, где завалили когда-то камнями труп предателя и труса, «чтоб не упокоился он ни в огне, ни в море, ни в земле».
Облегчить душу, а? Он ядовито усмехнулся этим нелепым мыслям. Какая вина, какое искупление? Есть в этом что-то лицемерное, право – изображать раскаяние после стольких лет, прекрасно сознавая, что и теперь поступил бы так же.
В том-то и дело, что именно так же он и поступил. Пожертвовал другом, а теперь – жертвует дочерью друга. И никакие возжигания этого не изменят и не искупят. Грэйн эрн-Кэдвен либо выплывет, либо утонет. И да поможет ей Локка.
Грэйн эрна Кэдвен
«Меблированные комнаты со столом госпожи Силдж. Оплата вперед. Медная улица, 9».
Медная улица, 9… Медная улица, 9. Грэйн свернула номер «Зеркала Саннивы» и, беззвучно шевеля губами, повторила адрес еще несколько раз, запоминая. Объявление оказалось напечатано там, где было условлено. Значит, ее уже ждут. Понять бы еще теперь, где же искать эту самую Медную улицу! Столица Синтафа для Грэйн была подобна взбесившемуся муравейнику. Не то чтобы ролфи вдруг оробела, подавленная величием столичного города, – в конце концов, Эйнсли тоже город немаленький, а ведь именно на его улицах Грэйн провела изрядно времени в детстве. Просто сравнивать Санниву и Эйнсли бессмысленно, слишком уж они разные, а потому ролфийский опыт тут не поможет.
Казалось, что обитателям сердца Империи насыпали под хвосты перцу – всем сразу. Или, возможно, город просто подпалили с нескольких сторон, и теперь его жители торопятся тушить пожары. Суматошная беготня, крики разносчиков, возгласы извозчиков, всепроникающий запах угля и навоза – и все это мельтешение и бурление плещется в лабиринте улиц, безо всякого плана и порядка застроенных разномастными зданиями. Все эпохи и народы смешались в котле Саннивы, и варево получилось, на взгляд привычной к строгим порядкам Ролэнси Грэйн, абсолютно несъедобным. Этот город непригоден для жизни. И если бы победоносные войска Ролэнси, водрузив знамя Бегущего Волка над Виннстанской цитаделью, поинтересовались вдруг мнением Грэйн, она однозначно посоветовала бы сровнять Санниву с землей, а место, где она стояла, распахать и засеять… солью. Эрна Кэдвен успела возненавидеть Санниву заочно, поневоле слушая многочасовые охи и ахи попутчиков о красоте и перспективах столицы. При личном же знакомстве гнездо диллайн показалось ей еще гаже. Когти Локки! Грэйн сморщила нос, оскорбленный запахами Саннивы. В Эйнсли тоже жгут уголь и торф, а на мостовую ролфийской столицы также гадят лошади, однако в Эйнсли есть еще и море, пусть холодное и северное, но море. И ледяные ветра, налетающие с залива Мэрддин, в бешеной пляске проносятся прямыми, словно клинки, широкими улицами, разгоняя дым и туман. Здесь же над крышами дрожит мутное марево, а сама земля словно бы курится струйками летучего яда… Только когда у Грэйн разболелась голова, будто сдавленная пыточным обручем, ролфи поняла, что еще, помимо запахов и звуков, ее раздражает. Диллайнский бог, а точнее сказать – его повсюду понатыканные храмы и алтари. Подумать только, эти птичьи полукровки и впрямь так набожны и одержимы, как о них говорят! В Санниве, оказывается, и пары шагов не пройдешь, чтоб не наткнуться на очередное святилище.
Ненавистный город! Выжечь, выжечь, чтоб и памяти не осталось от этого разворошенного курятника!
Коляску ей удалось взять далеко не сразу – Грэйн чуть не охрипла, выкликая извозчика и огрызаясь на проклятия натыкавшихся на ее сундук прохожих. Забравшись наконец-то в экипаж и гавкнув кучеру адрес, ролфи прикрыла глаза и размеренно задышала, пытаясь усмирить взметнувшееся вдруг бешенство. Ненавистный город. Пусть Локка будет милостива и ее посвященной удастся нынче же осуществить задуманное и оставить Санниву навсегда.
Пансион госпожи Силдж являл собой результат все того же безумного смешения эпох и стилей. За типично ролфийским старинным каменным забором, в глубине садика, разбитого с потугами на диллайнский парк, притаился двухэтажный дом. Сложенный из крупных булыжников фундамент и первый этаж его, прорезанный узкими окнами-бойницами, верно, помнил еще братьев Удэйна-Завоевателя, и на такой надежной тяжеловесной основе откровенно диллайнский второй этаж со всеми этими колоннами, карнизами, штукатуркой и сандриками
[19]
над окнами смотрелся нелепо, как курица на насесте. Гипсовая имперская сова верноподданнически раскинула крылья на фронтоне, усиливая сходство. Грэйн мрачно фыркнула. Право, в декоре не хватает разве что шурианских змей!
Ролфийка со свистом втянула воздух сквозь до скрипа сжатые зубы. Нет, стереть все это, сровнять с землей, огнем и мечом вырубить и выжечь заразу, а пепел развеять над морем. И только так! Потому что не в том преступление диллайн, что они завоевали Синтаф – в конце концов, и ролфи в свое время сделали то же самое! – нет, вовсе не в этом. Первые совершили гораздо худшее. Смешали народы между собой, так что и не поймешь теперь, кто тут диллайн, кто ролфи, а кто – шуриа. Понятно же, что незаконные дети Локки рассчитывали растворить в себе прочих, чтоб лишь один народ жил на свете, как в одиночку царит их бог на диллайнских небесах. Так, может быть, они и две лишние луны уберут с небосклона? Скрестить сов с волками да влить еще и змеиной крови – неудивительно, что в итоге получились выродки, которые скоро имен прадедов вспомнить не смогут. Что же, именно этого Первые и хотели? Право же, честнее уж сжигать и резать, чем так…
