Графиня непонимающе и как-то неуверенно кивнула, но ролфи решила считать это проявлением покорности и благоразумия. Тем более что и возможности что-либо разъяснять дальше у нее уже не осталось. Над головой затопали по доскам оружейной, из щелей посыпалась какая-то труха, из-под парусины порскнула перепуганная крыса, а в дыру люка заглянула прямо-таки лучащаяся обещаниями физиономия капитана.
— Ну, как вы там? — пришепетывающий шурианский акцент стал еще более заметен в голосе, который вибрировал от недавнего возбуждения от короткого боя. — Живы?
— Благодарю, — с язвительной вежливостью отозвалась Грэйн. — Все просто превосходно. Лучшего укрытия и пожелать нельзя. Что ваш противник?
— О, противник рассеян и потерял нас в тумане, — похвастался Нимрэйд и спрыгнул вниз. — А бой — закончен. И я на всех парусах спешу доставить вас месту назначения, сударыни.
Ухмыляясь, он стоял, широко расставив ноги и едва не наступая на подол графини, а уж посмотрел на женщин так, что Грэйн немедля развернулась и заслонка собой Джойн.
— И более всего меня теперь заботит ваше благополучие — продолжал капитан. — Позвольте наконец-то приветствовать вас на борту моего корабля, прелестная графиня Янамари. Я с большим нетерпением ждал этой встречи и уповаю теперь на то, что вы не откажете мне в удовольствии от вашего общества.
— Разве вы не видите, сударь, что леди Янамари дурно? — резко спросила эрна Кэдвен. — Вы уморить ее хотите, раз поместили нас в эту… конуру?
— Моя дорогая эрна, — понимающе улыбнулся Нимрэйд. — Кому, как не вам, должно быть известно, что это помещение именуется вовсе не конурой, а «будкой»? Увы, мне пришлось пожертвовать вашим удобством ради вашей же безопасности. И более всего я сейчас желаю хоть как-то загладить это! К примеру, ежели вы согласились бы отобедать со мной… — и подмигнул напрягшейся ролфийке. — Вы обе.
«А ты потянешь обеих-то?» — мрачно подумала Грэйн, а вслух спросила с невеселой усмешкой:
— Свинина с горошком и хлебцы с личинками?
— Ну что вы, эрна! — капер показал мелкие зубы, аж прижмурившись от удовольствия и откровенно наслаждаясь игрой. — Полагаю, что вашу удачу мы отметим гораздо более изысканным блюдом. Уверяю Вас, фантазия моего кока не ограничивается одной только свининой с горошком! В том и предлагаю вам убедиться немедленно. Надо же отпраздновать победу, как думаете?
— Боюсь, что леди Джойана слишком больна, чтоб оценить вашу любезность, сударь, — злобно огрызнулась Грэйн.
— Жаль, жаль… — Нимрэйд снова прошелся по женщинам оценивающим взглядом. — Ну что ж… тогда не станем больше тревожить леди Янамари. Нам вами тоже ведь есть что обсудить с глазу на глаз, верно же, эрна? За столом?
— Конечно, — выдавила ролфи и стиснула зубы, чтоб не зарычать.
«И за столом, и на столе, и… — подумала она. — Но нам же нужно добраться до Ролэнси? Боги, дайте мне только оказаться дома… и тогда, когда ты больше не будешь нам нужен…»
— Знаете ли, я до сих пор в полном восторге от ролфийских добродетелей, — доверительно склонился к ней капер. — Как бишь там? Отвага, стойкость… А! И еще терпение! Прошу, — и протянул руку, намереваясь поддержать ролфийку, пока та будет карабкаться наверх
Грэйн отстранилась, как от настоящей змеи, и, не взглянув на Джойн, полезла в люк. Пожалуй, сейчас она и впрямь предпочла бы оказаться в синхелмском подвале в компании со всем Эсмонд-Кругом. Те по крайней мере не прикидывались союзниками и вели себя честно.
Никогда Джонино нутро так не бунтовало против обстоятельств. Каждое движение огромного корабля отдавалось в желудке болезненной судорогой. Во рту тут же становилось горько от желчи, которая вызывала все новые и новые рвотные позывы. Еще немного, и она вывернется наизнанку, словно перчатка. Не помогали ни уговоры Грэйн, ни медитация. Тело, такое ловкое и нетребовательное, с легкостью выносившее двух детей без малейшего намека на недомогание, категорически отказалось служить своей хозяйке, так и норовя исторгнуть прочь душу во время очередного приступа рвоты. Джона уже прощалась с жизнью, когда к ним в конуру — или как это место называется — заглянул капитан. И одного взгляда, брошенного леди Янамари сквозь прилипшие к лицу пряди волос, хватило чтобы узнать в нем сильного шамана. Разумеется кто угодно, хоть ролфи, хоть диллайн или полукровка, сразу поймет, что Яльдан Нимрэйд — шуриа, но только сородич почувствует невидимую броню духовной силы. Странной силы, между прочим.
Элишва говорила так: «Шаман — как дуб среди леса, и его мощь в исполинских корнях, толстой коре, крепкой древесине и раскидистой кроне. Корни питают крону силой земли, согретые солнцем, зреют желуди, и никакой ураган не страшен, пока тверд его ствол. Защитой же всему — кора. Она хранит древесину, она греет зимой. Сила дуба в коре и глубине корней, но никому не дано увидеть, насколько они глубоки, и все видят кору».
Так вот, на Яльдане Нимрэйде «коры» не было, на нем была надета маска. Красивая, яркая, сложная, вроде тех, в которые любят рядиться на Весеннем карнавале синтафцы, но все-таки маска.
Хорошо это или плохо, Джона не знала. Откуда? Она ведь могла по пальцам одной руки пересчитать сородичей-шуриа, которых довелось встретить в недолгой жизни своей. И только Элишва могла похвататься знаниями о традиционном волшебстве. Ее, дочь кланового вождя, в детстве учил шаман.
Я еще графине не понравилось, как этот капитан посмотрел на Грэйн. Бывшей придворной даме сложно не узнать маслянистый похотливый блеск глаз, когда у мужчины по-особенному тяжелеют веки. В обществе аристократов это сигнал насторожиться и тут же мысленно прикинуть, насколько выгодны или чреваты неприятностями уступки чужой похоти. Но если Яльдан Нимрэйд, как и Грэйн, служит лорду Конри, то аппетит ему придется поумерить. Непохоже ведь чтобы ролфи испытывала к капитану симпатию. «Впрочем, может, наш спаситель вообще падок до женских прелестей? — размышляла Джона, на время забыв о морской болезни. — Он умудрился даже мне «заглянуть в декольте». Морякам редко перепадают плотские радости, тут не стоит удивляться».
Она настойчиво искала объяснений поведению капитана «Ускользающего» и не находила их.
«Зачем ему вообще вызывать Грэйн для разговора? Нет, ну действительно, какой смысл, если отчет девушка будет держать перед лордом Конри и Священным Князем. Яльдан, твое дело — держать корабль по курсу и как можно скорее доставить нас в Эйнсли. Какие важности ты собираешься обсудить с эрной Кэдвен за ужином? А главное, самое главное — как вообще так получилось, что чистокровный шуриа, шаман, служит ролфийскому владыке?»
Никто из шуриа не забыл и ничего не простил ролфи. Во времена последнего восстания рилиндары резали полукровок чуть ли не с большей охотой, чем захватчиков. Даже женщинам-шуриа не хотели прощать естественного для матерей желания спасти от проклятья хотя бы нескольких из своих детей.
И тут вдруг такая лояльность к старым непрошенным врагам? Ох, неспроста!
Джона свернулась клубочком на подстилке, уткнувшись головой в собственные колени, и приготовилась ждать спутницу-ролфи до самого Порога. Пусть только вернется. И тогда поговорим начистоту.
