— Ты что натворил, Элир?! Ты спятил? Совсем из ума выжил? Ты кого мне привел?
Эрн Тэлдрин шипел не хуже шуриа и разве только не раздувал капюшон, словно кобра. Накрутить ворот рилиндаровой рубашки на кулак он бы не решился, но видно было, как ему этого хочется. И приложить пусть бывшего, но возмутительно наглого бойца шурианского сопротивления об стену для пущего эффекта.
— А что случилось? — лениво поинтересовался Джэйфф.
— Она из «канцелярии» Конри!
— Кто?
— Эрна Кэдвен! Она из разведки, Элир!
Комендант места себе не находил, пребывая в той стадии истерики, когда вот-вот с горя станешь биться головой об стену, но пока еще держишь себя в руках. В исполнении боевого офицера, десять лет железной рукой управляющего фортом, это выглядит устрашающе, спору нет.
— Мимо не мог пройти?! — вопил ролфи. — Тебе нужна была эта девка?
— Не мельтеши перед глазами, Тэлдрин, что за привычка дурацкая? А? — поморщился невозмутимый рилиндар. — На ней нигде не написано, что она из своры Конри.
И мысленно добавил: «Поверь, я проверил везде».
— Она меня сдаст! Она просто обязана меня сдать. И тогда… тогда я не знаю… вернее, я точно знаю, что будет со мной — меня повесят. А вот что будет с вами — это вопрос.
Все-таки привычка не-шуриа заглядывать так далеко в будущее приносит вреда больше, чем пользы. Зачем строить предположения, когда до их воплощения еще нужно дожить?
— Тэлдрин, сначала нам нужно отбиться от чори, а возможно, что одновременно и от пиратов. А когда… — Джэйфф предостерегающе поднял руку. — Я специально говорю «когда», а не «если», заметь. Так вот, когда мы отобьемся, тогда и поговорим, чем тебе… Хорошо! Не надо так смотреть! Чем нам угрожает появление эрны Кэдвен. Мы все равно узнаем это потом. Или я не прав?
Пока он не видел проблемы. Что же касается Грэйн…
«А интересно, Грэйн вообще-то в курсе про Аластара Эска? Или Конри, как за ним это водится, снова утаил главную деталь? — размышлял рилиндар. — С одной стороны, это было бы логично — выкрасть женщину Эска и попытаться диктовать ему свои условия, а с другой стороны — вряд ли сама Джойана этого не понимает, и тогда ее дружба с собственной похитительницей выглядит очень странно».
— Ты не понимаешь! — вскричал отчаявшийся комендант.
— Да все я понимаю, было бы чего понимать. Тоже мне — великая мудрость Шиларджи! Ты развел здесь самодеятельность, нарушил все инструкции, какие только можно нарушить, и вообще вышел за рамки компетенции. И начальство за это по голове не погладит, весел пес. Но! Тэлдрин, не забывай, что мы… — Джэйфф лукаво подмигнул собеседнику. — Мы помогли эрне Кэдвен выполнить задание, спасли от гибели и бесчестия имперскую графиню, обеспечили обеим дамам безопасность. Разве этого мало?
Бывший беспощадный рилиндар по-дружески сжал плечо ролфийского офицера.
— Не дрейфь, Хэйлиг! Где наша не пропадала — и здесь не пропадет.
— Умеешь ты вдохновить, Джэйфф, — вздохнул комендант.
— Смеешься? Я же борец освободительного движения, это моя работа — вдохновлять.
Над шуткой смеялись уже вместе, хотя в ней имелась только крошечная часть шутки, остальное — чистая правда.
Яфа — дочка Эндриты и Мартайна — тихонько сидела рядом с Джоной, вложив маленькую ручку в ладонь леди Янамари, и смотрела на сходящий с ума мир огромными ярко-желтыми глазами.
— Сколько тебе лет?
— Семь. Скоро будет восемь. А моим братикам по три годика. Они сейчас у тети Расши.
В детстве диллайн говорливы и неугомонны, они страшные непоседы, но, вырастая, становятся молчаливы и замкнуты в себе, и чем старше, тем нелюдимее. Пока же Яфа жаждала общения.
— Чем занимается твой папа?
— Он стреляет из пушек по разбойникам и пиратам. А еще у него есть золотая сабля, ружье и пистолеты.
Яфа гордилась родителем неимоверно. И еще четверть часа в подробностях рассказывала про награды капитана Нера, хранящиеся теперь у бабушки Кемены на особо почетном месте.
— А вы живете здесь, в форте?
— Нет, тут могут только солдаты жить, а мы — за стеной, в маленьком домике. А еще мама водила меня к бабушке — в Лирнию, там озеро есть и речка.
— А далеко эта Лирния?
Девочка призадумалась, но ненадолго.
— Полдня пешком. Но мы шли медленно, я же маленькая.
«Великие Духи, как же я хочу видеть Идгарда. И Раммана. Я хочу в Янамари, я хочу домой», — мысленно заскулила Джона, не решаясь обнять чужого ребенка, чтобы не разрыдаться.
Тяжелее всего вынести ожидание и полную неопределенность, словно висеть на тоненькой ниточке над пропастью. Уже понятно, что непременно упадешь, неизвестно только когда — через миг или через час. И неизвестность сводит с ума.
Все так запуталось, закрутилось и сплелось в единую нить, и уже невозможно понять, что делать дальше. Что правильно, а что губительно?
И подсказать некому, а хотелось бы найти кого-то вроде отшельника Алфера, к примеру. Тогда было бы у кого спросить — что же делать дальше? Разум подсказывал — ехать на Ролэнси, прятаться от гнева Эсмонд-Круга за широкой спиной Вилдайра Эмриса, сердце звало в Синтаф, к детям, к своей привычной жизни, в свой дом. Но что-то подсказывало Джоне — обе дороги неверны. Не Шиларджи, и не духи, и не пресловутое женское чутье, на которое принято ссылаться в таких случаях.
— Не грусти, малышка, — Джэйфф подкрался бесшумнее любого диллайн. — Впереди у нас осада, и наша задача… А кстати, какая у нас задача?
Глаза его смеялись на крайне серьезном лице.
— Какая?
— Наша задача — выжить и не помереть.
— Мой папа тоже так говорит, — встряла в разговор Яфа.
Рилиндар легонько щелкнул девчушку по носу.
— А ты все-все слышишь.
— Ага.
— И что сказал папа сегодня утром?
Яфа поманила его пальцем и горячо прошептала на ухо. Так громко Джэйфф не ржал никогда прежде.
— Девочкам нельзя таких слов говорить.
— Каких таких слов? — озабоченно спросила Эндрита. — Марти опять научил ребенка дурному слову?
Но бывший партизан не стал выдавать свою маленькую сообщницу. Строгой шурианской матери осталось только пригрозить пальцем и переключиться на имперскую графиню.
— Я смотрю, вы так хорошо с Яфой поладили.
Джона согласно кивнула.
— Отлично! Тогда приставлю тебя к детям, Джойана Ияри. Так у меня еще одни руки для лазарета освободятся.
Судя по всему, Эндрита взялась покровительствовать синтафской шуриа. Будучи супругой имперского капитана, она по праву старшинства командовала женщинами его подчиненных. Джона оказалась сразу и сородичкой, и синтафкой, кому, как не бравой капитанше, о ней позаботиться.
