Ему бы сейчас показаться врачу. И тогда Фэйм поинтересовалась, куда подевался Кайр.
Неугомонного юношу Росс отправил к профессору с наказом не волноваться понапрасну и навестить раненого сыщика. Только любопытного носа Финскотта лорд-канцлеру во дворце и не хватало.
– Расскажите мне что-нибудь интересное, чтобы не так тянуло в сон. Пожалуйста, – промурлыкал канцлер, блаженно щуря усталые глаза. – Здесь, конечно, не уютный во всех отношениях домик на кладбище Эль-Эглод, но думаю, у вас получится.
И знаешь ведь, говорит Росс Джевидж совершенно не то, что у него на уме, а все равно поддаешься на его улыбку и наглое обаяние. Однако и на этот раз Фэйм устояла.
– Нет уж! Мои сказки вас моментально усыпят. Начните первым.
Отправив в рот орешек, покрытый сахарной глазурью, Росс поглядел на нее с некоторым сомнением, но возражать не стал.
– Моя сказка будет не слишком веселой и уж точно не предназначенной для маленьких детей, ибо ничего доброго и назидательного в ней нет, – устало проговорил Джевидж. – Жил-был на свете один молодой человек, вернее, сначала он, конечно, был маленьким мальчиком, единственным выжившим из четверых детей своих родителей. И, как все мальчишки, мечтал о блестящем золотым шитьем мундире, настоящем вороном коне и острой сабле. Но другие мальчики только мечтали, а этот все-таки добился своего. Потому что был честолюбив и упрям, разумеется, но за это надо сказать спасибо его отцу – человеку достаточно разумному, чтобы не подавлять естественных стремлений отпрыска.
Фэйм изобразила на лице спокойную заинтересованность. Понятно же, о ком сказочка. Теперь главное – не спугнуть сказителя. Она готова была присягнуть, что никто и никогда не слышал из уст лорд-канцлера ничего похожего.
«Будем считать, нам оказали великую честь».
– Молодой человек мало чем отличался от своих ровесников, такой же буян и юбкодрал, но учился он прилежно, считался одним из лучших в своем выпуске. Короче, стремился всеми силами к идеалу. И почти достиг. Война оказалась лучшим трамплином наверх, к славе, к орденам и почестям. Можно сказать, в мирное время он откровенно скучал. Правда, недолго. Когда он огляделся вокруг внимательнее, оказалось, что для того, чтобы чувствовать себя победителем, не обязательно водружать свой штандарт на самой высокой башне покоренной крепости. Ее вообще нет нужды брать штурмом, – Росс полуприкрыл глаза, вглядываясь куда-то внутрь себя. – Оказалось, есть еще более увлекательная игра, чем война. Убитый солдат всего лишь мертвец. Той же победы можно достичь, не пропуская через мясорубку тысячи молодых здоровых мужчин, надо только этого хотеть. Наш герой убедился в этом на собственной шкуре и голове. Как и все остальные самовлюбленные дурачки, узнал, что полупарализованным слепым инвалидом быть плохо и в чем-то даже ужасно неприятно. Дамы смотрят мимо, знакомые из Генштаба брезгливо поджимают губы – согласитесь, не впечатляет?
– Я и не спорю, – кивнула Фэйм. – Хорошего мало.
«Интересно, а ты думал когда-нибудь, что бы стало с тобой, если бы здоровье не поправилось, если бы молодой и сильный организм не взял бы верх над болезнью?»
– И наш уже не совсем молодой человек увлекся новой игрой, находя возможность пририсовывать свои названия на старые политические карты мира. Правда, и правила у этой игры были весьма замысловатые, но он не сдавался, он быстро смекнул, как сделать так, чтобы самому придумывать, по каким правилам будут играть другие игроки. Он втянулся… а лучше сказать, влюбился в саму возможность получать желаемое без единого выстрела, одной лишь игрой ума. И ради этой любви он спокойно пожертвовал всем, что имел. Вернее, он так самодовольно думал. А потом…
Лорд-канцлер нервно щелкнул суставами пальцев, невольно выдавая гнетущую его подспудно тревогу.
Сердце Фэйм кровью облилось. «Нет тебе покоя даже в час относительного триумфа. Ты дошел и практически победил, что же тебе еще надобно?»
– Потом он и в самом деле потерял все. Очутился один на один со своими демонами: изголодавшимися, беспощадными, жестокими. Он бы погиб, оставшись лежать в придорожной канаве, если бы не нашлись… хм… добрые люди, которые… В общем, ему чертовски повезло. Потому что редко кому удается прожить сразу две жизни вместо одной, выйти за рамки, шагнуть за край, чтобы увидеть себя и других людей, не глазами, а душой. – Джевидж невесело ухмыльнулся. – Оказалось, что у него она… душа то бишь, тоже имеется. Забавно, правда?
– Очень, – с готовностью подтвердила женщина.
– И вот теперь, когда он снова вернулся в игру, ему перестали нравиться свои же правила, они его тяготят, ему душно и тяжело. А все потому, что он получил весьма болезненный опыт, и не только на своем примере.
Мистрис Эрмаад завороженно моргнула.
– А бросить ее нельзя? Отказаться? Выйти из игры?
– Нет, – резко дернулся Джевидж. – Дело в том, что она гораздо… лучше, чем та… старая, с ружьями и живыми солдатиками. Грязь все-таки предпочтительнее крови. Так он сейчас думает. К тому же бросить игру означало бы сдаться, а он этого не умеет и не хочет делать.
– Значит, ваш… друг продолжит игру?
Фэйм шла по тонкому-тонкому льду, боясь оступиться и сказать лишнее. Лишь бы не подумал, будто его отталкивают. Упаси ВсеТворец!
– Он уже продолжил. Он только что натравил одних людей на других, а третьих принудил наблюдать за схваткой. Кто-то из них не доживет до утра.
– Он считает свой поступок дурным? – рискнула спросить мистрис Эрмаад.
– В том-то все и дело, что он всегда считал и продолжает считать, что жизнь и благополучие одного хитрого бездельника – прекрасная разменная монета, когда речь идет о жизнях тысяч молодых парней, причем с обеих сторон. Ибо это только сегодня они одеты в форму и держат в руках винтовки, а завтра они будут работать на фермах и фабриках, покупать хлеб, молоко, платочек своей подружке и отрез на свадебный костюм. Они родят детей и будут летать друг к другу в гости на воздушных шарах.
– Это говорит генерал? – изумилась Фэйм.
– Да. Как раз потому, что генерал, – глухо пробормотал Росс.
– Но, значит, ваш приятель по-прежнему прав.
– В целом – может быть, но он осознал, что не видит конечной цели игры, идеала, к которому стоит стремиться.
– А разве она есть, эта цель? Разве его любимая игра происходит не ради самой игры? Процесс ради процесса.
– В том-то и дело. Цель обязана быть. Но я… то есть он пока всего лишь слепо идет наугад.
«Специально сделанная оговорка. Как мило, что ты мне хоть чуть-чуть доверяешь!»
Фэймрил вздохнула с явным облегчением.
– Это печально. Ваша сказка получилась грустной.
– Не спорю. Мне всего лишь захотелось, чтобы вы поняли… он изменился, он узнал кое-что важное о себе. Но он будет продолжать играть до самого конца, особенно когда отыщет достойную цель.
