– Это так важно, чтобы я его правильно поняла?
Он заметно подвинулся ближе, облизал пересохшие губы, потом еще раз. Кадык на шее дернулся от напряжения.
– Очень, – прошептал лорд Джевидж. – Для него это вопрос жизни и смерти.
Так жадно на Фэйм еще никто никогда не смотрел. Как будто заморенный голодом тощий бродячий пес на миску с мясной похлебкой. Жадно, откровенно, бесстыдно мерцающими глазами… Кто бы мог подумать, что он умеет прикасаться взглядом. Словно его широкие ладони скользят по щекам и шее, медленно опускаясь ниже. Нагота тела считается унизительной, а нагота души? А ведь Росс Джевидж только что обнажил и протянул ей свою душу на вытянутых ладонях, не страшась, извлек из груди сердце. Берите, мистрис Эрмаад, пользуйтесь, изучайте и препарируйте, коль вам угодно, только не отвергайте.
– Скажите ему, вашему приятелю, что я понимаю и верю – он найдет цель.
«Муж-ш-ш-чина без с-с-с-сердца», – отозвался откуда-то изнутри насмешливый Великий Л’лэ.
Глава 18
Долги с процентами
Зачем жить на свете сто пятьдесят лет, если не планируешь прожить еще два раза по столько же? А еще несказанно приятно чувствовать себя на три порядка умнее большинства коллег и красивее множества женщин, которые по возрасту годятся тебе в правнучки. У долголетия вообще имеется множество приятных аспектов. А главное, самое главное, в твоем полном распоряжении огромный накопленный опыт побед и поражений, удач и провалов, встреч и разлук. Когда что-то подобное уже было, ведь все движется по спирали – история, искусство, мода, политика, – просто каждый следующий виток изощреннее предыдущего. Сегодня праздник и ликование в твоем доме, а завтра – траур и горевание, на радость врагам и завистникам, и никто не знает, что принесет послезавтра. Никто, кроме той, которая умеет одинаково умело использовать себе на благо любой поворот судьбы. И волшебство тут абсолютно ни при чем, всего лишь опыт ошибок и сделанные на его основе выводы.
Эксперимент со стиранием памяти и созданием двойника изумителен в своей назидательности и весьма ценен. Пусть дурни считают случившееся катастрофой, пусть рвут на себе волосы с досады и клянутся отомстить. Пусть их! А не связывайся с разобиженными на весь мир и злого папочку всеми непонятыми юнцами, а не иди у них на поводу, когда речь идет о беременной любовнице. Гениальное изобретение для великих людей, а не для глупых барышень с куриными мозгами. Опыт, обретенный в менее гуманную эпоху, подсказывает, что от живой проблемы следует избавляться старым методом, опробованным на тысячах ставших ненужными девчонок, – мышьяк в чай, в мешок и в речку.
Опять же что делают с использованным экспериментальным материалом? Сжигают вместе с остальным мусором. Чтобы навеки закрыть рот женушке, идеально подходят погромы и беспорядки. Кто у нас большой любитель жестокого насилия? Вот и потешься напоследок, а не дожидайся, пока перепуганная тетка сбежит куда глаза глядят.
А вот по поводу лорд-канцлера можно и поспорить. Пусть иные старые извращенцы пускают слюни, теша себя выдумками о какой-то там романтической истории между героическим генералом и могущественной магичкой. Это не просто смешно, это феерически глупо и достойно лишь презрения. Умный враг важнее самого умелого любовника. А Джевидж умный и, что особенно приятно, коварный. Его можно позволить себе даже ненавидеть, без ущерба для чувства собственного достоинства. Хватило же ему ума не раздувать из-за двойника скандал. А потому что он думает о перспективах, а не о сиюминутном удовлетворении от мести. И наверняка ведь извлек урок из всех своих злоключений. Теперь на пушечный выстрел не подпустит к себе ни мага, ни мажьей жены. Кроме одной, прошедшей с ним весь путь, так сказать проверенной в деле.
А вот желание избавить мир от Уэна – это досадная ошибка. Не стоило бы торопиться с устранением последнего препятствия к телу Фэймрил Эрмаад. Чуть-чуть терпения, немного настойчивости, и в твоих руках оказывается человек, знающий слишком много. А в подвалах у командора зарабатывают на хлеб насущный великолепные мастера недобровольных признаний. Ведь известно же, что те, кто любит причинять боль, сами ее боятся до поноса. Но лорд-канцлер предпочитает закусить удила и действовать как мужчина, обуянный чувствами, а не как дальновидный политик? Что же, пусть пеняет на себя. Он получит Уэна, но не запеченным на блюде и с яблоком в зубах, а вполне живым. Так ведь интереснее, правда?
Прожить сто пятьдесят лет и не испытывать азарта было бы так скучно.
– Даетжина, дьявол, почему ты молчишь?
– А? Что, дорогой?
И сонная расслабленная полуулыбка. Пусть думает, что его потное сопение довело ее до умопомрачительного экстаза. Старался ведь, так старался. Бедненький!
– Ты действительно считаешь, что я могу это сделать безнаказанно?
«А голосок-то дрожит».
– Уэн, дорогой, против тебя у него ничего нет, ни у кого ничего нет. В прошлогоднем заговоре ты участвовал… хм… заочно, по крайней мере, все свидетели уже год как в могиле, машина уничтожена, Дершан выбил себе мозги, я буду молчать, а Джевиджу абсолютно невыгодно выставлять себя лопухом, попавшимся в простейшую ловушку: упаси ВсеТворец, подробности просочатся за кордон, в Шиэтру. Он вывернется наизнанку, сам себе язык отрежет, но спрячет все следы деятельности Ольрина. Пользуйся моментом, ведь он сейчас уязвим как никогда. Твое оружие – публичность, запомни это. На глазах у всего двора не сделаешь того, что можно в темном переулке и без свидетелей.
– А если он прикажет экзортам меня арестовать на месте? Даетжина, я не хочу в гости к костоломам Урграйна.
«Ты еще заплачь! Слизняк!»
– Да с чего бы это ему делать? Ты вернулся из-за границы, обнаружил в своем доме наивного кузена и отсутствие законной супруги. А она, оказывается, шашни крутит с лорд-канцлером. Непорядок!
– Я не знаю…
«Зато я знаю!»
– Дьявол раздери! Уэн! Ты собираешься всю оставшуюся жизнь прятаться под личиной Глейра? Да? Ну, тебе, конечно, виднее!
«А теперь добавим в блюдо перца!»
– Вот уж не знала, что тебе нравится подглядывать за парочками. Говорят, Джевидж – отличный любовник, терпеливый и ласковый, он умеет доставить женщине удовольствие, Фэйм будет с чем сравнить, и эти сравнения окажутся не в твою пользу. Но, может быть, тебе бы хотелось отдать свою жену в хорошие и… умелые руки? Тогда не спорю.
«Все-таки мужчины думают не тем местом, которое предназначено для этого природой, – удовлетворенно подумала Даетжина, когда стих поток брани и расстались с жизнью все хрупкие предметы обстановки. – Похоть и власть, а точнее, власть похоти и похотливая властность. Именно такие слова следует вышить на вашем знамени. Прощай, Уэн! Свидимся не скоро, не раньше чем через триста лет».
Командор Урграйн не знал, куда глаза девать. Менее всего он хотел застать своего патрона в таком растерзанном виде – глаза как щелочки, на небритых щеках засохшие разводы слюны и крови, весь согнутый в три погибели. Длань Милосердная! Довели человека, проклятые магики!
