В самом деле? «Нет-нет, нельзя ему верить, — сказала себе Эмма. — Вампирам никогда нельзя доверять. Ни в коем случае».
— Ты пытаешься меня запутать, — проворчала она. — Но я не позволю тебе манипулировать моим сознанием. Не позволю играть в эти игры.
Он снова улыбнулся:
— Тогда, может, позволишь поиграть с твоим телом?
— Нет! Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!
Шотландец кивнул и с грустью в голосе пробормотал:
— Пожалуй, ты права. Ничего хорошего из этого не выйдет. — С этими словами он поднялся на ноги.
И в тот же миг Эмма ощутила какой-то странный озноб — словно ей без него стало холодно. Медленно приподнявшись, она обхватила себя руками за плечи, пытаясь согреться. А Ангус подошел к дереву, из ствола которого торчал его кинжал. Выдернув его, он проговорил:
— Я оставлю тебя в покое, если ты согласишься выполнить мое требование. Если перестанешь убивать.
— Нет, никогда. — Она поднялась на ноги. — Твои друзья вампиры убивают невинных людей. Я должна их защитить.
— Я знаю о кровожадных вампирах, детка. И борюсь с ними уже много веков.
— Неужели? — усмехнулась Эмма. — Тогда откуда их взялось такое количество? Значит, ты не слишком старался.
Ангус нахмурился и проворчал:
— Они превосходят нас численностью. Что верно, то верно. — Он спрятал кинжал в ножны.
— Именно поэтому я их убиваю, — заявила Эмма. — Я делаю так, чтобы их стало поменьше.
— Ты не понимаешь, что делаешь. — Ангус помрачнел. — Схватка с вампирами — смертельно опасна. Вот я, например, мог бы убить тебя сегодня множество раз, если бы захотел.
Эмма вскинула подбородок.
— Ты меня не остановишь!
— Тогда мне придется применить более действенные методы убеждения.
От его взгляда сердце ее бешено застучало.
— Увидимся завтра. — Резко развернувшись, Ангус направился к рододендрону, чтобы взять ее сумку с кольями. Подобрав сумку, сказал: — Взгляните фактам в лицо, мисс Уоллис. Вы вне игры.
— Ты все равно меня не остановишь! — закричала Эмма. — Дома у меня есть другие колья!
Шотландец весело рассмеялся.
— Тогда, наверное, мне придется нанести тебе визит. Ты живешь в Сохо, верно?
Эмма похолодела. Ох, это все ее болтливый язык!
— Только обязательно надень что-нибудь сексуальное, — прошептал Ангус — и мгновенно исчез, словно растворился в воздухе.
Эмма обернулась, чтобы убедиться, что он не возник за ее спиной. Или где-нибудь в зарослях. Но нет, Ангус действительно исчез. И он, конечно же, знал, что без кольев она не сможет продолжать охоту. «Надень что-нибудь сексуальное». Уж не собирался ли он этой ночью наведаться к ней домой? Может, ей тогда не стоит туда возвращаться? Или же, наоборот, непременно отправиться домой?
Ах, он совершенно сбил ее с толку. Раньше все было очень просто. Вампиры однозначно являлись злом и заслуживали смерти.
Но Ангус во время поединка ни разу не причинил ей боли. Напротив, пытался оберегать. Может, это была всего лишь игра — чтобы заманить ее в постель? И что тогда? Выпьет всю ее кровь до капельки, как те ублюдки, умертвившие ее родителей?
Эмма принялась сматывать веревку, которую использовала для ловушки. Пока что ей было ясно только одно: Ангус не собирался оставлять ее в покое. Собирался соблазнить. Наверное, следует нанести ему упреждающий удар в конце концов, это будет всего лишь самооборона.
Прошлой ночью такое решение успокоило бы ее. Но теперь она чувствовала неуверенность. Даже печаль. Черт бы его побрал! Похоже, его психологическая обработка все же подействовала на нее.
Глава 5
Оказавшись на пятом этаже в доме Романа, Ангус в раздражении швырнул на стол сумку с кольями. Он уже столько раз телепортировался в дом Романа в Верхнем Ист-Сайде, что не нуждался в сенсорном маячке. Маршрут был запечатлен в его телепатической памяти. Ему оставалось только закрыть глаза и сосредоточиться, чтобы оказаться на месте. Но все равно он задрал килт, чтобы убедиться, что прибыл в целости и сохранности.
Черт возьми, возбуждение еще не прошло. Что же с ним такое? Одно дело — испытывать вожделение к смертной. Но хотеть женщину, которая стремилась его убить... Роману, наверное, понадобится целый день, чтобы это проанализировать. За долгие века Ангус научился доверять советам и рекомендациям бывшего монаха. Роман, вероятно, скажет, что старый добрый Ангус переживает «кризис среднего возраста», пытается доказать самому себе, что еще молод и силен, если соблазняет красивую молодую женщину, ту, которая вполне могла бы быть его прапра-прапра... Проклятие! Когда начинаешь думать об этом, никаких «пра» не хватает.
Господи, какой же он болван. Ему нужно было всего лишь поговорить с ней. Убедить ее в том, что лучше прекратить убийства. А попытка понравиться ей — просто глупость с его стороны. Она никогда не проникнется к нему симпатией. Зачем мучить себя, мечтая о невозможном?
— А... это ты, — раздался за его спиной голос Йена.
Ангус быстро опустил подол и повернулся, чтобы поздороваться.
— Приветствую. Я только что вернулся.
Йен кивнул и пробормотал:
— Да-да, я слышал какой-то шум. — Он взглянул на сумку с кольями, однако промолчал.
Ангус вынул из своего споррана флягу и спросил:
— Хочешь глоточек? У меня ведь есть еще и бутыль...
— Да. Спасибо, что предложил. Большинство вампов этого не сделали бы.
Ангус направился к мини-бару.
— Почему не сделали бы?
Йен презрительно фыркнул.
— Дамы из бывшего гарема Романа открыли вампирский клуб, а проклятый вышибала говорит, что я слишком молод, чтобы туда ходить.
— Глупости! — Ангус нашел в баре бутылку блисски и отвинтил пробку. — Ты почти одного возраста со мной.
— Только никто этому не верит.
Ангус внимательно посмотрел на своего старого друга с лицом юноши. Он нашел смертельно раненного Йена на поле боя при Солуэй-Мосс
[5]
в 1542 году и трансформировал в темноте, среди умирающих воинов. Что еще мог он сделать? Оставить пятнадцатилетнего юношу умирать? В то время смерть юноши представлялась Ангусу страшной несправедливостью. Тогда он думал, что оказывает юному воину огромную услугу. А оказалось, что сделал Йена стариком с лицом мальчика.
Тихо вздохнув, Ангус налил себе и Йену по стаканчику. Связь со смертными всегда сопровождалась неприятностями и сожалением. Ему не следовало позволять себе никаких чувств по отношению к Эмме Уоллис.
