— Да, воевали. Это была Великая вампирская война тысяча семьсот десятого года. И я тогда стал генералом вампов.
Эмма уставилась на собеседника раскрыв рот.
— Наверное, ты убил множество мятежников?
— Да, немало.
Какое-то время Эмма смотрела на него с любопытством, потом, снова усевшись, проговорила:
— Итак, ты основал свою компанию в тысяча девятьсот двадцать седьмом году, не так ли? И ты Ангус Третий, и Четвертый, и Александр в одном лице. Я права?
Он рассмеялся.
— Абсолютно права. Ангус Александр Маккей к вашим услугам, миледи.
Эмма тоже улыбнулась:
— Скажи, а ты хоть раз давал Ангусу Четвертому или Александру отпуск?
— Издеваешься?
Она с улыбкой кивнула и тут же спросила:
— А который из вас был возведен в рыцарское достоинство?
— Ох, забыл... Из головы вылетело.
— Да, я слышала, что с возрастом память ухудшается.
— Если честно, дорогая, то у меня отличная память.
— В таком случае ты должен помнить, за что удостоился рыцарского звания.
— Разумеется, помню.
Эмма ждала продолжения, но Ангус молчал. Взглянув на него с раздражением, она спросила:
— И что же?.. Почему молчишь?
— Потому что это государственная тайна.
— Я умею хранить тайны. Я ведь никому о тебе не рассказывала...
— Потому что не хочешь, чтобы тебя уволили.
Эмма скорчила гримасу.
— Нет, не поэтому. Поверь, я никому не скажу.
Он пристально на нее посмотрел.
— Тогда клянись. Клянешься официальной клятвой Ангуса?
— Что это такое? — Она посмотрела на него с удивлением.
— Не знаю. — Он улыбнулся. — Только что придумал.
Она снова рассмеялась.
— Что ж, клянусь. Если меня не будут кусать.
— Не будут. — Он окинул ее взглядом. Сейчас она сидела совсем близко. — Поверь, я никогда не обижу тебя.
Она отвела глаза и прошептала:
— Я тоже не хочу причинять тебе боль.
Ангус не знал, что ответить. Более того, он не знал, была ли эта их дружба благом или злом. Беседа с Эммой доставляла ему удовольствие, но он чувствовал, что его все сильнее к ней влечет. И было ясно, что пребывание с этой Девушкой в одной комнате вскоре превратится для него в пытку.
Эмма откашлялась и спросила:
— Итак, за что тебе пожаловали рыцарское звание?
— Какие-то парни из королевских ВВС были сбиты над оккупированной территорией Франции. Немцы утверждали, что все они погибли, но мы подозревали, что некоторые из них выжили и содержались в заключении, где подвергались пыткам.
Эмма коснулась его руки.
— Какой ужас...
— А моя миссия состояла в том, чтобы телепортироваться с самолета на вражескую территорию, обнаружить этих парней и перенести в безопасное место. Потом я стер их воспоминания об этом.
— Восхитительно! — Эмма в который уже раз вскочила на ноги.
Ангус тоже встал; он считал, что должен вести себя как джентльмен.
— О, прости... — Она рассмеялась и опять села. — Так нервничаю, что не могу усидеть. Скажи, а многие ли в британском правительстве знают о тебе?
— Двое. — Он сел с ней рядом. — Глава МИ-6 и премьер-министр. Когда они покидают свой пост, я стираю их память обо мне. Конечно, знает еще королева...
— Ах как интересно... — Эмма чуть приподнялась. Ангус уже собирался последовать ее примеру, но тут же понял, что «тревога» оказалась ложной — она просто устроилась поудобнее, подобрав под себя ногу.
— А какого рода услуги ты оказывал самой королеве?
— Одна из ее собак потерялась в Гайд-парке, и я нашел ее.
— И это все?
Ангус пожал плечами.
— Ты даже не представляешь, как дороги королеве ее собачки.
Эмма улыбнулась и протянула руку за стаканом с водой. Отхлебнув, поморщилась и, указав на влажный круг на столе, пробормотала:
— Ох, прости. А у вас нет подставок?
Она встала, и Ангус, вздохнув, тоже поднялся.
— Не беспокойся об этом, дорогая.
Увидев, что он стоит, Эмма хихикнула.
— Какой образцовый джентльмен...
— Не смешно, — буркнул Ангус. — Ни разу в жизни не видел такой беспокойной девицы. Ты, наверное, наполовину кролик.
Улыбнувшись, она поставила стакан обратно на стол. Ее янтарные глаза светились радостью.
— Из тебя самого получился бы неплохой кролик. — Она сделала вид, что садится, но тут же подскочила.
Ангус мгновенно вытянулся по стойке «смирно», а Эмма расхохоталась. Черт побери, она с ним играет.
— Считай это своей аэробикой, — сказала она, усевшись.
— Ты закончила?
— Нет. — Она опять вскочила на ноги.
— Все, хватит! — Он обнял ее за талию и потянул к себе.
Эмма со смехом уселась ему на колени. Ангус хмыкнул и провел ладонью по ее спине. И тотчас же смех девушки перешел в долгий вздох, напоминавший стон.
— Ох, прости, мне не следовало тебя дразнить, — пробормотала она и, взглянув на него с прежним беспокойством, сделала попытку переместиться с его коленей на диван.
Но он удержал ее и тихо сказал:
— Ты опять, да?
— Ты о чем? — Она посмотрела на него с удивлением.
— Ты опять смотришь на меня так, будто я жуткое чудовище.
— Вовсе нет. Просто... ничего.
Ее щеки залились румянцем. Чудесным нежно-розовым румянцем.
Черт возьми! Ничто не возбуждало его сильнее, чем женский румянец. А румянец Эммы оказался просто восхитительный! Сейчас он чувствовал запах крови, заливавшей ее щеки, и этот запах был словно аромат чудесных духов. Тотчас же ощутив напряжение в паху, Ангус пробормотал:
— Ты снова боишься, что я тебя поцелую? Боишься, что потеряю над собой контроль?
Ее румянец стал еще более ярким.
— Нет, не боюсь, — ответила Эмма, но в глазах ее промелькнул страх.
И тут он наконец-то понял: она боялась, что сама потеряет над собой контроль!
На секунду их взгляды встретились, но Эмма тотчас отвернулась и прошептала:
— Думаю, нам не следовало...
— Да, не следовало, — согласился Ангус и тут же привлек ее к себе.
Он понимал, что не должен был это делать. Понимал, что все это ни к чему хорошему не приведет — лишь вызовет головную боль и отчаяние, — но он желал ее и ничего не мог с этим поделать.
