Подоспевший Иер не стал церемониться. Его меч описал дугу, рубанув рыцаря по боку. Кольчуга смягчила удар – мужчина лишь покачнулся в седле, но этого мига хватило, чтобы Вилия нанесла удар в грудь, от которого рыцарь рухнул с коня как подкошенный.
Трубный рев привлек их внимание.
Авест наступал на Юрата, который, спешенный, обходил его кругом, чтобы зайти сбоку. При этом он, словно нарочно, повернулся к Яунисту и Готику спиной.
Дракон не хотел сражаться – так уж вышло, что ему нельзя было проливать кровь. И не только потому, что, согласно Договору, он не должен был никого убивать, сколько потому, что против него оказался сам Юрат. Он колебался, не желая смерти молодому рыцарю, который не сделал ему ничего плохого.
«Отойди!» – захотелось крикнуть ему, но из глотки вырвался только хриплый рев.
Юрат его, конечно, не понял, отмахнувшись мечом, зато Яунист сразу обо всем догадался.
– А он трус, твой приятель! – воскликнул молодой рыцарь, наседая на Готика.
– Замолчи!
Юноша бросился в бой очертя голову и сразу поплатился за это. Страшный удар вышиб его из седла, и Готик рухнул наземь, оцепенев от неожиданности.
– Слабак! – Его противник спешился одним прыжком. – Если бы ты знал, как я давно мечтал это сделать…
От удара болело все тело, сил пошевелиться не было, и оставалось лишь наблюдать, как меч поднимается для последнего удара. Время растянулось, стало вязким, как патока.
Пальцы правой руки внезапно ожили – в них был зажат меч, который юноша так и не выпустил из руки. Собрав силы, Готику все же удалось как-то отмахнуться, сбивая клинок противника, но этот удар оказался последним – мечи столкнулись, и ослабевшие пальцы от толчка разжались, выпуская рукоять.
– Тебе конец, – спокойно сказал Яунист, ставя ногу ему на грудь и переворачивая меч острием вниз, чтобы было удобнее вонзить.
Но отчаянный рывок все-таки принес свои плоды: он дал юноше ту необходимую секунду, которая была нужна Авесту для того, чтобы, почуяв состояние друга, забыть о собственных проблемах и начать разворачиваться к нему.
Они увидели друг друга одновременно – Авест, Юрат, Яунист, – и дракон замахнулся хвостом…
– Стой!
Не думая, Юрат рванулся к напарнику, закрывая его собой, отводя в сторону руку с мечом, отталкивая – все сразу, – но было поздно. Увенчанный шипастой булавой хвост, описав дугу, врезался в грудь молодого рыцаря.
Раздался резкий хруст и треск. Юрат с коротким криком отлетел в сторону и тяжело рухнул на землю. Упал и сбитый с ног Яунист, а подняться уже не смог – над ним нависал, тяжело дыша разинутой пастью, дракон. Он отстранился лишь после того, как к ним подошел Иер и резким рывком перехватил запястья Яуниста, заламывая ему руки назад.
Какая-то сила подняла Готика с земли, и он, пошатываясь, бросился к лежащему на земле Юрату, упал перед ним на колени.
Молодой рыцарь был еще жив, но одного взгляда на его доспех было достаточно, чтобы понять – минуты его сочтены. От страшного удара пластины буквально врезались в тело, проткнув кольчугу в нескольких местах. Снаружи крови не было заметно, она вся либо впитывалась в одежду, либо изливалась внутри, заполняя легкие и брюшину. Но взгляд Юрата оставался спокойным и ясным. Казалось, он не чувствовал ни боли, ни удушья.
– Зачем, – Готик попытался приподнять его и уложить поудобнее, – зачем ты это сделал?
– Кодекс, – рыцарь кашлянул, на его губах показалась кровь, – кодекс рыцаря… Он бы тебя убил… и погиб сам. А так…
– Да было бы кого спасать! Эту мразь…
Рядом возник шумно сопящий нос: Авест топтался рядом, взволнованный и напуганный. Юрат перевел на него взгляд.
– Мой первый дракон, – прохрипел он. – Даже жаль… – Кашель прервал его слова.
– Ты! – вскинулся юноша на Яуниста. – Смотри, что ты наделал! Из-за тебя такой человек умирает…
– Да что он понимает в человеческих отношениях! – Иер спокойно затянул петлю на запястьях пленника и шагнул к придавленному лошадью сэру Альдону, выволакивая его из-под конского трупа. – Такие, как он, думают только о себе. Уж поверь мне, я навидался подобных карьеристов… Ну что, брат? – обратился он к старому мистику. – Вы признаете себя нашим пленником?
– Признаю, – с кряхтением ответил сэр Альдон, прислушиваясь к себе. Кажется, падение с лошади обошлось без серьезных последствий. Вот перелом ноги – это да, он может навсегда лишить его возможности ездить верхом и вести нормальную жизнь, но внутренности целы, и то хорошо. – А что еще остается? Только с меня вы вряд ли получите большой выкуп. Все мое имущество давно принадлежит Ордену, а вас объявят отступниками и…
– О выкупе пусть с гроссмейстером договаривается сам король, – парировал бывший драконоборец, из обломков его копья сооружая нечто вроде лубков для сломанной ноги. – Мы намерены доставить вас и этого… молодого человека к его величеству. До столицы всего несколько часов хода. Вы удержитесь в седле все это время?
– Постараюсь.
Вилия не теряла времени даром. Мародерствовать и обыскивать трупы девушка не стала – не то она получила на заставе воспитание, но ничто не мешало ей волоком кое-как оттащить убитых в одно место и уложить в ряд, заботливо прикрыв плащами и положив рядом оружие. Иер помог ей совсем немного – лично отнес и уложил изломанные останки брата Дайвена. Из замка на холме наверняка было хорошо заметно сражение. Его обитатели рано или поздно явятся сюда, чтобы полюбопытствовать, найдут тела и предадут их земле. Понурый Авест сидел в сторонке, и пока Иер, опустившись на одно колено, бормотал над убитыми молитвы, девушка подошла к дракону и, поколебавшись, дотронулась до его крыла:
– Не переживай. Это война. – Голос ее дрогнул на последнем слове. – Бывает…
Готик все сидел, поддерживая Юрата. Отвлекшись на друзей, он сам не заметил, как молодой рыцарь на его руках перестал дышать.
Зато это заметил дракон, и окрестности задрожали от пронзительного рева, которым зверь оплакивал человека.
Королевский дворец
Хлопнувшая дверь заставила трех мужчин вздрогнуть от неожиданности. На пороге, прижимая руки к груди, стояла раскрасневшаяся, запыхавшаяся принцесса Нерия. Глаза у девушки горели, на губах прыгала улыбка.
– Отец… отец… ваше величество. – От волнения она не могла найти слов.
– Что-то случилось?
– Он… Он здесь! – выпалила Нерия.
Принцесса готова была кричать от радости. Несколько минут назад она, коротавшая время с придворными дамами – с утра было ветрено, и гулять по саду никому особенно не хотелось, – выглянула в окно на широкий внутренний двор. Он постоянно был полон народа – кто-то приезжал, кто-то уезжал, спешили по своим делам слуги, конюшие выводили лошадей, бездельничали пажи и оруженосцы. Иногда, если повезет, можно было заметить, как кто-то примчался, явно спеша с каким-то известием или, наоборот, как можно скорее торопится убраться вон. Такие мелочи зачастую служили источником новостей и сплетен. Кроме того, так интересно было наблюдать за придворными! Почти у каждой фрейлины принцессы имелась своя сердечная привязанность. Некоторым родители запрещали встречаться с возлюбленными или любовь была тайной – и тем пристальнее порой всматривались девушки в мелькавших в окнах молодых людей.
