Несколько негромких восклицаний сорвалось с губ остальных приоров. Брат Альба тихо покачал головой. Он-то догадывался, что не глупость или самоуверенность двигали его поднадзорным – дракон всеми силами старался избежать необходимости сражаться и убивать себе подобных. Похвальное качество, которое не грех бы перенять и людям. А то ведь, кажется, постоянная угроза со стороны драконов должна как-то сплотить человечество, заставить забыть такие мелочи, как взаимные обиды. Так нет же – в начале очередного цикла процветают грабежи, разбой и мародерство, когда чудом выжившие на пепелищах люди убивают и калечат таких же, как они, выживших и уцелевших, ради того, чтобы урвать крохи спасенных теми пожитков. И в мирное время то и дело в городах кого-то казнят, ссылают на каторгу, пытают, а тюрьмы, как обычно, переполнены всяким сбродом. Правда, всех преступников потом бросают в бой в первых рядах, смертниками толкая под огненное дыхание драконов. Но это та же смертная казнь, только отсроченная на несколько лет и лицемерно названная «самопожертвованием и искуплением вины». Драконы действительно многому могли бы научить людей, если бы люди захотели учиться…
– Он, как видите, чудом спас себе зрение, – продолжал сэр Лаймож, – хотя благодарить надо искусство брата-лекаря и составленные им снадобья. Так что у этого юноши было достаточно времени, чтобы отдохнуть, накопить силы – и начать растрачивать их попусту.
Брат Альба тихо покачал головой. Да, если так, то у его подопечного мало шансов.
– Простите, сэр, – все-таки рискнул он подать голос, – но я что-то не верю в необходимость столь сурового наказания. Ваш предшественник…
– Мой предшественник почил и не в состоянии явиться на заседание, дабы свидетельствовать в пользу обвиняемого! – оборвал сэр Лаймож. – Разве что мы испросим братьев-мистиков провести обряд в усыпальнице и вопросить дух покойного сэра Отинура, какими соображениями он руководствовался, принимая в элитную Школу невесть кого без рода и племени!
– Великий магистр, очевидно, забыл, что каждый четвертый наш брат может считаться этим самым «невесть кем без рода и племени»! – тихо произнес сэр Альдон. – Достаточно вспомнить происхождение самого брата Альбы…
Все посмотрели на секретаря. Так уж вышло, что он учился вместе со старым мистиком, и тот отлично помнил, что тогдашний гроссмейстер привел мальчишку-сироту с улицы. Потеряв родителей в Год Дракона, юный Альба попрошайничал и воровал и рискнул стянуть кошелек у рыцаря-драконоборца. И сделал это так ловко, что обнаруживший пропажу гроссмейстер тут же забрал воришку с собой.
– Нет правил без исключений, – произнес гроссмейстер.
– Исключением проверяется правило, – в тон ему промолвил старый мистик.
Авидар впервые проявил интерес к происходящему – быстро исподлобья бросил на говорившего острый взгляд. Словно нож метнул. «Его глаза – как два кинжала, как две стрелы, разящих насмерть. Они острей любого жала. В них пламя жизни, пламя страсти…»
Сэр Альдон почувствовал себя неуютно. В последнее время стихи не часто рождались в голове, рифмованные строки порой приходилось вымучивать по нескольку часов. А тут… В пальцах правой руки родился знакомый зуд – бежать и записывать пришедшие стихи.
– Давайте уже покончим с этим делом, – произнес он.
– Отлично! Можем просто голосовать?
Брат Альба затаил дыхание, избегая смотреть в сторону Авидара. Плохой из него получился наблюдатель. Как ему теперь исполнить свой долг? Жертвоприношение должно состояться. Но как?
– Погодите!
Крик раздался одновременно с хлопком распахнувшейся двери. Все обернулись на застывшего в дверях юношу.
– Что вы здесь забыли, молодой человек? – Радуясь, что принятие трудного решения откладывается на неопределенный срок, секретарь сделал шаг вперед.
Готик переступил порог, сделав один шаг.
– Простите Авидара, – сказал он. – Это я во всем виноват!
Стоявший к нему спиной горец резко обернулся. Их взгляды встретились. «Его глаза – как два кинжала, как молнии, как…» – Сэр Альдон сжал кулаки. Почему-то ярко представилась картинка: дракон припал к земле, готовясь к прыжку, а перед ним юный рыцарь, идущий на смерть и на подвиг.
– Что вы тут делаете, юноша? – В голосе сэра Лайможа был лед. – Вам кто разрешил тут находиться?
– Простите, сэр, – Готик сделал еще шаг, – но я должен был так поступить. Авидар ни в чем не виноват! Это я…
– Это вы напали на вашего товарища, благородного сэра Яуниста?
– Да! Это я!
– Но все видели, – вступил в разговор брат Акимир, который присутствовал на разбирательстве как старший наставник. – Сэр Яунист показал на него, все подтвердили его слова…
– Сэр, они солгали. На самом деле первым бросился в бой именно я! А Авидар пытался меня остановить…
– Это правда? – Вопрос предназначался горцу. Тот бросил взгляд на юношу и… отрицательно покачал головой.
– Хватит! – Гроссмейстер пристукнул ладонью по подлокотнику кресла. – Нам все ясно!
– Нет! – воскликнул Готик. – Авидар, скажи им правду! Это все из-за меня! Яунист оскорбил именно меня, я хотел вызвать его на бой.
– Погодите! – Сэр Альдон подался вперед. – Может быть, вы хотите сказать, что берете на себя вину своего товарища?
Юноши переглянулись. Опять этот взгляд! «Его глаза – как два кинжала, но взмах ресниц – нежнее пуха…» Мм…
– Да, – прозвучал голос Готика. – Беру!
– И вы, – сэр Лаймож первым сообразил, что происходит, – готовы понести вместо него наказание?
– Д-да, – с легкой запинкой промолвил юноша. Как ни странно, страха не было. Может быть, потому, что друг стоял в двух шагах от него и не сводил своих невероятно теплых глаз?
– У вас, Готик Арвальд баронет Дольский, было всего одно нарушение дисциплины и всего одно наказание. Если вы сейчас возьмете на себя вину своего товарища, то у вас будет уже два нарушения. Тогда третье станет последним! Вы отдаете себе в этом отчет?
– Да. Отдаю.
– И вы согласны? – продолжал настаивать гроссмейстер. – Принять на себя чужую вину и понести наказание за чужой проступок?
– Да.
– Да будет так! – Гроссмейстер встал. – Сим объявляю наказание для Готика Арвальда, баронета Дольского: сутки карцера и трое суток исправительных работ на благо Ордена… И для вас будет интересно узнать, что сегодня днем было на ваше имя получено приглашение от ненаследного принца Накта, герцога Айнского. Ваша сестра, кажется, за ним замужем? На следующей неделе должно было состояться представление нового принца Айнского, вашего племянника. Надо ли говорить, что ни о какой увольнительной для вас не может быть и речи?
Юноша скрипнул зубами. Вот это да! А он так мечтал хоть ненадолго вырваться из заточения в четырех стенах, хоть одним глазком увидеть «нормальных» людей, побыть просто семнадцатилетним юношей, а не молодым рыцарем-драконоборцем. Да просто пообщаться с родственниками уже было бы здорово! А теперь не будет ничего. Он еще долго не увидит мать, сестер, младшего брата, деда… Его не выпустят отсюда до начала очередного Года Дракона, до завершения которого можно и не дожить. Сколько вчерашних выпускников погибает в первый год? Половина или треть?
