– И все же вы настаиваете?
– Да.
– Отлично! – Гроссмейстер хлопнул в ладоши. – Взять!
Из боковой двери вышел брат Квактол и четыре конвоира, доставившие Авидара сюда из казармы. В соседней комнатке было все достаточно хорошо слышно, так что они сразу направились к Готику. Юноша снял пояс, отдал его учителю фехтования, последний раз бросил взгляд на Авидара и направился вслед за конвоирами.
– На этом заседание объявляю закрытым. – Сэр Лаймож встал. – Прошу извинения за столь ранний подъем. Можете быть свободны… если никто ничего не хочет сказать.
Но приоры лишь качали головами, расходясь. Первым ушел сэр Альдон – успеть записать пришедшие на ум рифмованные строки, пока не забылись.
– Я могу идти? – Горец все еще топтался в желтом круге.
– Идите. – Гроссмейстер скривился, как от зубной боли.
– Я провожу, – тут же вызвался секретарь.
Авидар, не оборачиваясь, направился к выходу.
Несмотря на то что было уже начало весны, ранним утром было довольно темно. Светать начнет лишь через полчаса, и примерно в это же время на соборной колокольне прозвучит сигнал – обитель проснется для нового дня. Послушники и рядовые рыцари поднимались именно в это время. Потом наступал черед учеников и старших чинов.
Срезая угол, горец направился напрямик к казармам, но не успел он завернуть за угол, как сухие пальцы сдавили его локоть.
– Погоди. – Брат Альба заставил остановиться. – Как тебе это удалось?
– Что?
– Договориться с этим человеком о том, чтобы он тебя заменил?
– Договориться? – фыркнул юноша. – С драконами не о чем договариваться. С ними вообще ни о чем договориться невозможно. Они же тупые и жестокие звери!
В его голосе прорезалась горечь.
– И все-таки что-то произошло такое, что заставило этого молодого человека прийти на помощь тебе… Он знает?
– Нет, – понурившись, буркнул горец. – И хоть бы не узнал никогда…
– Почему? Ведь твой долг…
– Я знаю, в чем состоит мой долг! – тихо воскликнул он. – И я не хочу, чтобы еще и Готик…
– Почему?
В ответ его обжег яростный взгляд:
– Вам не понять!
Вырвав руку, горец стремительно бросился прочь.
Готик рассчитывал, что «общественно полезные работы на благо Ордена» означают многочасовое подметание плаца, чистку отхожих мест, тяжелую работу на кухне, но брат Квактол спокойно шагал в сторону крепостной стены. Конвоировавшие арестанта рыцари следовали за ним, и юноша не сопротивлялся.
В Ордене было не так уж много драконоборцев: около трех сотен рядовых, примерно пять десятков чинов постарше и почти сотня послушников, которые отличались от рядовых членов Ордена тем, что носили монашеские рясы и большую часть времени посвящали именно работам по хозяйству и молитвам.
Брат Квактол направлялся в сторону крепостной стены и притулившейся возле нее караулки. Несколько факелов освещали темный мрачный проем ворот, ворот с цепью, козлы для алебард, коновязь, бочки. Будучи лордом по рождению, Готик кое-что понимал в обороне крепостей и сейчас наметанным глазом видел, что тут все готово к отражению атаки.
Однако ему не дали как следует осмотреться по сторонам. Брат Квактол стукнул в тяжелую дверь условным стуком, и когда ее открыли, втолкнул юношу в жарко натопленную комнату:
– Принимайте новичка!
В комнате вдоль стен по всей длине были устроены нары. Лишь у торцевой, противоположной входной двери стены был устроен сложенный из камней очаг. В нем тлели угли, едкий дым стлался под потолком. В центре стояли две большие бочки и массивный стол с лавкой. На сундуках, вбитых в стену крючьях, козлах тут и там было развешано и просто кое-как свалено оружие и доспехи – шлемы, кольчуги, подкольчужные стеганые рубашки, подшлемники, наколенники и рукавицы. Щиты, мечи и копья были разложены и развешаны куда как аккуратнее.
В комнате находилось десятка полтора человек. Одетые большею частью в простые порты и рубахи – лишь некоторые надели поверх поддоспешники, – они разом обернулись на вошедших.
– Новичок, стало быть. – Бородач неопределенного возраста поднял взгляд на юношу. – Надолго?
– Совет приговорил к трем дням общественных работ и карцеру, – ответил брат Квактол.
– Ага, – кивнул бородач и вернулся к осмотру своей куртки, проверяя целостность швов. – И за что?
Готик решил, что отмалчиваться больше нельзя.
– За дружбу! – запальчиво воскликнул он.
– За дружбу? – Бородач переглянулся с остальными. – Вот оно как… Стало быть, за друга вступился?
– За друга.
– Чтишь, значит, Устав? – Стражники обменялись взглядами.
Брат Квактол насмешливо фыркнул:
– В одном месте чтит, в другом – отмахивается.
– Понятно. – Бородач закончил осмотр, набросил куртку на плечи и стал возиться с завязками. – Как звать?
– Готик Ар…
– Вот чего, Готик, – договорить ему не дали, – присмотри тут себе чего-нибудь по размеру, да побыстрее. Через четверть часа заступаем на дежурство. С нами пойдешь на стену!
– Патрулировать? – Юноша осторожно потянул на себя стеганый поддоспешник, который показался ему поновее и почище остальных.
– Смотреть по сторонам, – поправили его. – А вдруг…
Больше никто не прибавил ни слова, оставив юношу самого додумывать, что значит это «вдруг».
Один за другим, разбившись на пятерки, стражники поднялись на стену. Готик уже бывал тут – в День Создателя, вскарабкавшись вместе с Авидаром. Отдыхавшие в тот день караульные не гнали учеников вниз, так что сейчас юноша довольно спокойно прошел вдоль укреплений. Он легко нес копье и щит, в конце концов, в недавнюю бытность оруженосцем ему приходилось носить вооружение за своим воспитателем.
Накануне выпал снег, покрывший зубцы укреплений и саму стену. Следов на нем еще не было. Пятерки ночной стражи, торчавшие тут с заката, от души радовались смене, отряхивали с одежды и головных уборов снег и без лишних церемоний сдавали посты, спеша спуститься в караулку и согреться, а заодно и отоспаться.
Тот самый бородач – судя по видневшемуся подолу рясы, он был послушником, то есть учился в Школе, но последнего испытания не прошел и полноправным рыцарем-драконоборцем не был – поманил Готика рукавицей.
– Ты вроде как лишний получаешься, – пробасил он, – да и принят временно, на три дня. Так что будешь ходить с нами, шестым. Командовать буду я. Братом меня можешь не звать. Я – мастер Гогуж. Запомнил?
Юноша кивнул и наконец-то назвал свое полное имя.
– Из благородных, значит… Стой пока тут.
