Бородач засопел носом, зарыл его во всклокоченную бороду. Двери в спальню были распахнуты настежь, в проеме маячили дородная тетка, которая недавно голосила среди сундуков, а также не менее дородные парень моих лет и весьма ядреная девчонка. Грудь и бедра ее буквально рвали по швам темно-синий летник.
[7]
Все трое напряженно следили за разговором.
Бородач засопел еще явственнее.
— И теперь чего — все? — хлюпнул он носом.
— Что — все? — Некромант был само терпение.
— Ну все? Ничего уже нельзя сделать?
— Нет. — Мэтр кивнул головой и спокойно загасил свечу, убирая ее в суму. — Поздно спохватились. А чего целителя не позвали?
— Так это… ну… — Бородач выразительно скрипнул зубами. — Не успели…
— Ну ясен пень, — философски пожал плечами мой начальник.
— А вы точно того… ничего сделать не можете?
— В каком это смысле? — Уже направлявшийся к дверям мэтр Куббик остановился. — Воскресить вашего отца? Поздно! Да и не имеет это смысла. Организм изношен, аура и без того истрепанная. Болячка на болячке… Нет, здесь я ничем не смог бы помочь!
Ростовщик вдруг всхлипнул.
— Батюшка! — взвыл он. — Да как же мы без тебя-то теперь? Как же мы жить-то будем? Ведь по миру пойдем без родителя-благодетеля! Ой, да за что же нам такое наказание-то? Да за какие такие грехи-то тяжкие? Ну мы-то ладно, свое вроде как пожили, а детей-то за что? Ведь чада малые, неразумные-е!
Супруга старательно подвывала ему, размазывая слезы по щекам и причитая во весь голос. «Чада малые» (у парня кулаки были размером с мою голову!) тоже горевали, правда, не так отчаянно.
Еще минутку послушав этот вселенский плач, мой начальник стал пробираться к выходу, но был остановлен все еще всхлипывающим бородачом. Его супруга заняла позицию с другой стороны.
— А может, того… ну… чего-нито сделать все-таки можно?
— Я уже сказал, что…
— Да не про то речь! Ну… батюшка мой… того… как помер, — понукаемый красноречивыми взглядами супруги, бородач заговорил решительнее, — так и не сказал, где он кубышку свою запрятал. Мы уж весь дом перерыли — ничего не нашли. Ведь у него триста золотников на черный день было собрано!
Я присвистнул. Шутка ли — целых три сотни! Мне два года можно было учиться на эти деньги в Колледже, да еще оставалось бы на то, чтобы питаться в лучших трактирах столицы и снимать жилье в центре!
— И вы хотите, чтобы я поднял труп вашего отца и он указал, где спрятал золото? — прозорливо предположил некромант.
— Мы не хотим — мы этого требуем! — вылезла вперед тетка, локтями расталкивая домочадцев, встала перед мэтром Куббиком и уперла кулаки в бока. — Это наши деньги! Мы — наследники! У меня дочка на выданье и сына женить надо! Это вон детское приданое! Негоже детей обкрадывать!
«Дети» выразительно хлопали глазами.
— Требовать в ратуше будете, — спокойно произнес мой начальник. — Раньше надо было беспокоиться!
— А теперь чего, поздно уже?
— Да, — кивнул некромант. — Аура сильно расслоилась, собрать ее заново и заштопать практически невозможно. Тело тоже тронуто тлением — на такой-то жаре! — Он выразительно поморщился и помахал ладонью перед носом. — Как вы вонь терпите? Ну мне-то по профессии положено, а вам этими ароматами дышать… В общем, даже если я и сотворю кадавра,
[8]
толку от него не будет никакого. Душа давно покинула тело, и оно уже не помнит, где и что прятало.
Ростовщик и его жена переглянулись.
— Что же, мы без денег остались? — протянул бородач.
— Выходит, остались. — Некромант раздвинул их плечом и прошел прочь. — Где можно вымыть руки?
— Но это же невозможно. — Бородач рванулся следом. — Вы обязаны…
— Что? — Мэтр бросил на него взгляд через плечо. — Кому я тут обязан?!
Я стоял с другой стороны и не видел, какое у моего начальника в этот момент стало лицо, но ростовщик внезапно отшатнулся и налетел на жену, мигом переключив свое внимание и чувства на нее.
— А все ты! — напустился он на супругу. — «Сами справимся», «сами отыщем»! Сэкономить захотела?.. Вот и сэкономила! Шиш тебе теперь, а не приданое Ташке!
— Погодите. — Супруга ринулась догонять некроманта. — А может, вам денег дать?
— Дура, — энергично высказался ростовщик, — опомнилась! С этого надо было начинать! Вы сколько хотите? Десять… э-э… пятнадцать золотников?
— Сам дурак! — не осталась в долгу его жена. — А половину им отдать не хочешь?
— Да хоть бы и половину! — тоже разозлился тот. — С паршивой отцы хоть шерсти клок! Ну батюшка, ну удружил! Знал бы, что так нам подгадит, давно бы подушкой придушил!
Пока «убитые горем родственники покойного» переругивались, мы с мэтром Куббиком спокойно прошли через разоренные поспешным обыском комнаты и вышли в просторные сени. Прислуга провожала нас затравленно-внимательными взглядами. И кое-кто слегка побледнел, когда мой начальник спокойно ополоснул руки в первой попавшейся кадушке.
— Э-эй, господин некромант! — Голос ростовщика догнал нас уже на дворе. — А сколько вы хотите? Может, правда половину…
— Нисколько! — отрезал мэтр Куббик, отвязывая от калитки своего жеребца. — Я уже сказал, что двухдневной выдержки труп не в состоянии вам ничего показать! К свежему надо было вызывать, пока он еще не остыл до конца!
Я открыл и закрыл рот. Вообще-то мой начальник врал: хороших результатов можно добиться от трупа трех- и даже девятидневной «выдержки». Если эта кубышка была для него так дорога, он может как-то намекнуть, где она находится. Случайным движением, например. Память тела никуда ведь не делась. Нормально передвигаться и тем более разговаривать он будет с превеликим трудом, но пальцем-то ткнуть в состоянии!.. И в ауре тоже можно попытаться кое-что прочитать. Я сосредоточился и вспомнил, что отдельные «нити» слагались в нечто, отдаленно напоминающее… Ну да!
— Печка!
Наверное, я сказал это слишком громко, потому что на меня внимательно посмотрели все: мэтр, ростовщик, его жена, пара случившихся тут же слуг. Даже лошади и те подозрительно насторожили уши.
— Что?
— Мэтр, вы, наверное, не заметили, — заговорил я, — но в остатках ауры можно было уловить нечто похожее на печку, и… я подумал, что…
Продолжать не пришлось. Ростовщик с воплем исчез в доме. Вслед за ним туда же ринулась его супруга. Изнутри послышались грохот заслонки, шум, сдавленные крики: «Куда прешь, дура?» и «Принесите кто-нибудь лом!»
