— Я. — Он повернул синее лицо. Распухший язык с трудом ворочался во рту. — Я слушаю тебя…
— Восстань и живи!
— Зачем?
Блин! Это что-то новое в некромантской практике! Чтобы оживший мертвец еще и вопросы задавал? А впрочем, я же собирался вернуть душу в это тело. Значит, в ней могли пробудиться и разум, и все человеческие чувства, мысли, желания.
— В этом мире остались те, которые любят тебя…
— Я! — завопила за спиной Маула. — Я люблю тебя, Май! Правда-правда! Я уже люблю тебя!
— Мауу-у-ула, — протянул он, поднимая руки. — Моя Маула!
Надо было что-то предпринять, что-то сделать, да хоть руку протянуть, но я ничего не успел. Девушка с криком бросилась к выпрямившемуся покойнику, обняла его за шею.
— Ма-а-у-у-ула, — протянул он.
Я попятился, торопливо проговорил в уме концентрационное заклинание, которое должно было закрепить успех. Без этого покойник мог «вернуться в свое естественное состояние», стоило мне отвернуться.
«Ты уверен?»
Я даже вздрогнул, услышав голос Смерти у себя за спиной. Выдержал паузу, заканчивая заклинание.
«В чем?»
«В том, что все сделал правильно?»
Мысленно воспроизвел все свои действия… Нет, вроде бы не допустил ни одной ошибки. Хотя прошло несколько часов, и тут каждая минута могла играть решающую роль. Но ведь у меня получилось? Душа вернулась в тело?
«Это не кадавр?»
«Не кадавр, но… Лучше бы ты этого не делал!»
«Почему?»
«Присмотрись…»
Что-то в ее тоне настораживало. Ну-ка, ну-ка… Точно! Ой, блин, идиот! У него же нет разума! Тело нормальное, душа тоже благодаря моим стараниям на месте, а вот мозги… Сплошное темное пятно. Ни думать, самостоятельно принимая решения, ни вообще делать что-либо без чужой указки этот парень отныне не сможет в принципе. Правда, он будет с первого слова слушаться остальных — выполнять все, что прикажут или попросят… Но такое поведение, как говорится, на любителя. Или на любителей — вон как облепили его счастливые родители вместе с Маулой. Полностью поглощенные своей радостью, они пока не замечали странностей в поведении воскресшего. Главное — он дышит, разговаривает, двигается. Когда они поймут, что не так с их сыночком, важно оказаться как можно дальше от места событий.
Так… Тихо-тихо, крадучись, на цыпочках, до двери…
— Молодой человек!
Ой, попал.
— Э-э… Что?
— Это просто чудо! — Отец держался двумя руками за пояс сына, словно боялся, что тот сейчас убежит. — Он… живой!
— Да, разумеется. — Кивнул в ответ так энергично, словно это способно было что-то изменить. — Совершенно живой! Абсолютно! Можете сводить его на освидетельствование в храм! Там все подтвердят…
А я пока добегу до дома и там забаррикадируюсь.
— Сколько мы вам должны?
Ого! Гонорар! Мой первый, если уж на то пошло, самостоятельный заработок! Вообще-то мэтр положил мне жалование — собственно говоря, положил его не он, а городская казна… но почему бы не взять, если дают?
— Ну… золотник?
— Счас принесу! — Господин Высота сорвался с места с такой скоростью, что я понял: продешевил.
— И черную кошку! — успел крикнуть вслед. Пусть не думают, что дешево отделались! Хотя с другой стороны, мне тут и лишней секунды не стоило задерживаться: вдруг они заподозрят неладное? А они просто обязаны были что-то заподозрить! Я ведь так напортачил!
— Скажите, молодой человек…
А вот голос «счастливой» матери показался вовсе не счастливым. И это настораживало.
— Скажите, а он что, навсегда останется… таким?
— Нет, конечно же нет! — Самое главное сейчас — врать с уверенным видом. — Это просто обычный шок после перехода. Через несколько дней, самое большее месяцев, ваш сын станет таким же, как прежде!
— Маула, — прогудел в это время за спиной голос ее сыночка.
Пользуясь тем, что женщина отвлеклась, я покинул дом. Уже на пороге в последний раз меня остановил его хозяин. Мне вручили золотник и пообещали, что черную кошку доставят сразу, как только изловят.
Если хочешь от кого-то удрать, ни в коем случае не стоит лететь по улицам сломя голову. Бегущий человек, конечно, выигрывает в расстоянии, но проигрывает в том, что касается внимания прохожих. На него показывают пальцами, ему вслед улюлюкают мальчишки, он может споткнуться и налететь на кого-нибудь, что чревато разборками и ссорой. Поэтому я заставил себя шагать по улицам Больших Звездунов спокойно и с достоинством, как человек, только что выполнивший свой долг и имеющий право на отдых. И даже смог не вздрогнуть и не вскрикнуть от неожиданности, когда уже на последнем повороте меня догнал чей-то взволнованный окрик:
— Господин некромансер!
— А? — Рука сама вцепилась в меч. — Что? Это вы мне?
— Вам-вам! — Подбежавший человек хотел было схватить меня за локоть, но вовремя опомнился и отдернул руку. — Скорее! Я вас по всему городу ищу! Вы — моя последняя надежда! Идемте! Может случиться непоправимое!
— Да иду уже. Иду!
А что еще остается делать, когда хватают и волочат в неизвестном направлении?
Всю дорогу я не переставал себя ругать за глупость. Нет, надо же было такому случиться, что второй мой самостоятельный вызов — и опять к мертвецу, которого надо срочно оживлять на радость многочисленным родственникам! Некроманты часто поднимают покойников для тех или иных целей, но «Теория и практика воскрешения» была единственным предметом в Колледже, который я (тоже единственный из всего курса!) сдал лишь с четвертой попытки. Причем первые две завалил настолько серьезно, что на третью преподаватель согласился лишь потому, что три попытки пересдачи были записаны в Уставе Колледжа, и он просто по закону не имел права не предоставить мне еще один шанс. Таких низких оценок по данному предмету не было уже давно. У меня был риск не просто испортить показатели, но и быть отчисленным. Но вмешались мои родители. Они просто-напросто дали куратору и преподавателю взятку, после чего мне поставили «зачтено», не уточняя, что именно и кому.
И вот на тебе! Именно на воскрешении я засыпался второй раз.
Пока предавался самобичеванию, наш путь подошел к концу.
Подбегая к окраине жальника, мой провожатый испустил такой вопль, что я от неожиданности споткнулся и чудом не врезался носом в землю.
— Успели! Ура! Успели!.. Вон они!
Толпа над ямой просматривалась очень хорошо — здесь находились свежие могилы, над ними еще не высадили деревья, так что местность была открытая. Отсюда, кстати, оказался виден и Храм Смерти. Подобные возводились на всех жальниках, туда могли прийти родственники, чтобы помолиться о душах умерших. Здесь же осенью проходили обряды поминовения усопших. Именно в таких храмах часто подрабатывали некроманты, если кому-то хотелось тесно «пообщаться» с духом какого-нибудь давно почившего предка. В больших городах подобные «общения» устраивались чуть ли не каждый день, но в таких, как Звездуны, лишь от случая к случаю. Я прожил тут полтора месяца, и пока ни разу моего начальника не звали провести подобный обряд.
