— Отец, — осенило лорда Наместника. — Он же с первых часов жизни Карадора объявил именно его своим наследником! Не меня, своего сына, а его, новорожденного ребенка! Теперь мне все понятно. Но…
— П-помолчите, — перебил его драур и сжал плечи Карадора. — П-просто доверься мне.
Неживое тело не может ничего чувствовать — ни боли, ни жара, ни холода. Это идеальный проходник. Останется самая малость — открыть так долго бывший запечатанным резервуар. Для чего Карадора сделали таким? Неужели строитель Портала предчувствовал, что система может выйти из-под контроля, и заранее постарался соорудить «предохранитель»? Как знать!
…Помнится, его первый и последний пуск межмирового Портала закончился далеко не блестяще. Это послужило основным пунктом обвинения — мол, практический вред перевешивает теоретическую пользу, и проект должен быть уничтожен, а его создатель наказан. Он просил дать ему хоть пару дней, чтобы попытаться найти ошибку, но ему не дали и нескольких часов. Ответ напрашивался сам собой — тот, кто по его чертежам доделал Портал, учел все ошибки и сумел их исправить, снабдив установку запасным пультом контроля и придумав, как обеспечить его работу.
Он не ощущал ничего — ни жара, ни боли. Энергия из вскрытого резервуара хлестала сплошным потоком, а ему оставалось лишь усилием мысли направлять ее в нужную точку системы.
Ни один Портал не может работать без энергии, черпая ее из разрыва пространства. Идея состояла в том, чтобы направить дополнительный поток именно в эту щель, мощным встречным напором перенаправив льющуюся энергию и заставив ее течь в обратном направлении. Тогда открытый Портал просто-напросто «захлебнется» в текущей одновременно со всех сторон «чистой» энергии и захлопнется сам собой.
Сначала ничего не происходило, и он подумал было, что опять ошибся. Но потом ощутил слабое сопротивление. Это могло означать только одно — у него все получилось. Межмировая складка пространства закрылась, придавленная мощным потоком. Оставалась малость — как следует заделать разрыв, чтобы он опять не образовался в этом месте.
Полный решимости, он, наверное, где-то слишком пережал, потому что в какой-то миг смыкающиеся на плечах Карадора пальцы ощутили пустоту. Ставшее безвольным тело эльфа рухнуло на пол, он еще немного постоял над ним, купаясь в постепенно угасающих волнах энергии, накатывавших на него, словно теплый влажный ветер.
Теплый?
Влажный?
Распахнув глаза, Фрозинтар несколько раз моргнул, прежде чем сообразил, что мир вокруг переменился. Ярче заиграли краски, четче стали линии. В воздухе плавал запах горелого. Откуда-то эхом доносились какие-то звуки, но все заглушал мерный рокот в ушах.
Прижав ладони к ушам, он несколько раз встряхнул головой, попятился, словно пытаясь убежать от этого странного грохота, идущего, казалось, изнутри. Но тот стал лишь громче и чаще. Коротко взревев, драур ударил себя по уху, и оно неожиданно отозвалось звоном.
— Что? Что такое?
Не сразу он сообразил, что его окружили со всех сторон, треплют по плечам, тормошат. Вперед пробилась Седона. На девушке не было лица. Она смотрела на него так, словно впервые увидела, но странное дело — в ней не ощущалось запаха страха. От нее, уж если на то пошло, вообще не исходило никаких запахов!
— Фро? Фрозинтар!
— А? — Он с усилием опустил руки. Грохот в ушах стал тише, но подозрительные ощущения никуда не делись.
— Фрозинтар, вы что-нибудь чувствуете? — Келлегор тоже смотрел на наемника как-то странно.
Чувствует? Он — и вдруг чувствует? Быть такого не может! Но… если прислушаться к себе…
— Мир переменился, — промолвил он и осекся. Голос его звучал по-другому, он стал немного выше. Драур невольно схватился за горло, сдавил его и…
…почувствовал.
Под пальцами была теплая живая кожа.
Не веря, он нащупал свое запястье, долго искал пульс, и наконец ощутил лихорадочное биение там, где его не было столько веков. Опять прижал ладони к вискам, запоздало соображая, что этот странный грохот — всего лишь шум крови, бегущей по жилам.
— Ударьте меня кто-нибудь, — промолвил он. — Я хочу почувствовать боль.
Седона с готовностью замахнулась кулачком, но не донесла его — разрыдавшись, девушка уткнулась лицом ему в грудь. С каким наслаждением он запустил пальцы в ее волосы!
— Ничего не понимаю. — Келлегор смотрел на ожившего драура с понятным изумлением. — Меня учили гасить искры жизни, но чтобы она сама могла вот так разгореться… Я никогда не слышал ни о чем подобном! И, думаю, никто никогда о таком не слышал! Ведь искра — это… это…
— К-Карадор, — позвал наемник. Молодой эльф должен был разделить с ним эту радость! Он — живой! Он будет жить! Он… — Карадор? Ты…
Бросил взгляд на неподвижное тело — и ощутил слабость в коленях. А горло перехватило от забытой боли.
— Ты чего?
Эльф валялся на полу лицом вниз. И когда Фрозинтар рывком перевернул его, заглянул в распахнутые глаза, тот безвольно обмяк на его руках.
Он был мертв.
Рядом на колени рухнул Келлегор. Закатав рукава туники, юный маг принялся лихорадочно осматривать холодеющее тело. Постепенно на его лице проступила растерянность, смешанная с какой-то детской обидой.
— Я ничего не понимаю, — дрогнувшим голосом пролепетал полукровка. — Дядя… он же… он совсем мертвый! Ой, мама… — Юноша закрыл лицо руками. — Как же так?
Фрозинтар сидел на полу, обняв неподвижное тело. Рядом тихо всхлипывала Седона. Наместник Калливар стоял как потерянный, с окаменевшим лицом. Келлегор, сгорбившись, молча раскачивался туда-сюда, не отнимая рук от лица. Сэр Ройдар переминался с ноги на ногу, чувствуя себя лишним.
— Он… великий герой, — кашлянув, наконец рискнул нарушить граф тягостное молчание. — Ради спасения отдал все… всего себя, без остатка…
Келлегор резко отнял руки от лица, словно его дернули за запястья. Лицо юного мага было залито слезами, но глаза уже смотрели на наемника ясно и вопросительно. Тот уже и сам все понял и похолодел.
Карадор действительно отдал всего себя — и свою искру в придачу. Искру, которая оживила драура.
— Как же так? — повторил подросток свои последние слова.
Фрозинтар опустил глаза. Провел пальцами по бледной щеке, по губам, которые уже никогда не сложатся в улыбку. Оборванная ниточка жизни. Будь проклят лорд Лоредар! Так или иначе, но он все-таки заставил своего слугу совершить убийство!
Или нет?
— Седона, — позвал он, — поцелуй меня. Быстро!
— Но… — Девушка ничего больше не успела сказать — дернув за руку, наемник заставил ее наклониться, торопливо коснулся губами ее теплых губ, чуть задержался, запоминая, а потом, так же резко отстранив альфару, накрыл своим ртом приоткрытые губы эльфа.
