Акко даже вздрогнул, когда тонкая костистая рука схватила его за запястье.
— Что?
— Бежим, — глаза Карадора светились в темноте, — пока они не опомнились!
С молоком матери впитавший послушание установленным порядкам, молодой гном заартачился, но эльфа неожиданно поддержали орки:
— Живей! Нечего ждать!
— Куда? — чуть ли не застонал Акко. — Вы с ума сойти! Это…
Но все слова замерли на его губах, когда орки с двух сторон подхватили его под локти, рванув прочь следом за эльфом.
— Бежим! Бежим! — раздались за спиной голоса других каторжников.
Опомнившиеся охранники бросили оттаскивать пситтаков от тела своего товарища и поспешили задержать беглецов. Но сперва пришлось согнать в кучу самых нерасторопных, дабы помешать удрать еще и им. Это дало основной массе беглецов драгоценные минуты.
Конечно, в кандалах не больно-то побегаешь. Руки у беглецов были свободны (надо же кайлом махать!), а вот ноги — нет. Каторжники могли делать только маленькие шажки, передвигаясь куда как медленнее надсмотрщиков. Но беглецов было много, и они рванули в разных направлениях — каждый надеялся только на себя и на то, что скорее погонятся за остальными, оставив в покое именно его. Многие просчитались: отбежав от пещеры, которую они раскапывали, большинство заключенных поспешили забиться в первую попавшуюся на пути щель, чтобы, затаившись, переждать шум и суматоху, после чего спокойно снять кандалы и уйти подальше от опасного места. Увы, на таких-то одиночек и повели охоту надсмотрщики.
Четверку беглецов спасла случайность — висевший на руках орков мертвым грузом гном должен был замедлить и без того неуклюжее продвижение. Но семенивший первым эльф внезапно споткнулся и с воплем покатился куда-то вниз. Орки, мигом оценив обстановку, сами сиганули следом.
Идущий под наклоном ход закончился в длинном низком туннеле, передвигаться в котором с комфортом можно было только на четвереньках, что Карадор и сделал, довольно резво улепетывая в темноту. Кутх и Хрост какое-то время ползли за ним, по очереди волоча Акко, но в конце концов менее сдержанный Кутх вытолкнул альфара вперед.
— Ты, — прорычал он, — или ползи сам, или оставайся тут!
— Нельзя его бросать, — возразил Хрост. — Особенно теперь. Он на нас погоню может навести!
— Ты, недомерок, — Кутх ткнул кулаком Акко, в темноте не особо заботясь, куда попал, — чего выбираешь?
Акко только скрипнул зубами, когда удар пришелся ему в грудь.
— Вы не понимать, — всхлипнул он. — То, что вы совершить, это… это…
— Незаконно, да? Нам надо было терпеть и ждать, пока не подохнем на ваших каторжных работах?
— Наказаний без вины не быть, — почти простонал Акко. Ну как им объяснить!
— Оставьте вы его в покое, — неожиданно из мрака долетел голос Карадора. — Они по-другому воспитаны! Менталитет не тот…
— Мен-тен… Чего? — скривился Хрост. — Еще раз так выразишься…
— Блин, ну, воспитание. — Эльф, судя по голосу, подполз ближе. — Меня вот воспитывали, как лорда. Его — как послушного члена общества, готового подчиняться любым правилам, поскольку он сам слишком молод, чтобы иметь свое мнение. Вас воспитывали как-то еще. Все мы разные, у всех свое отношение к жизни. Но, если хотим отсюда выбраться, должны действовать сообща. Кто «за»?
Он резко поднял вверх руку и врезал кому-то из орков в челюсть.
— Ыр-р! — взвыл-взревел тот. — Да я тебе…
— Цыц! — Судя по всему, не только второй орк, но и остальные кинулись зажимать крикуну рот. — Не ори! Хуже будет!
Камень отлично передавал звуки — достаточно было приложить ухо к стене, чтобы услышать, как совсем рядом ходят, разговаривают и чем-то стучат. Судя по интонациям и некоторым обрывкам фраз, это был еще один «рабочий уровень» и сюда только-только добрались вести о бунте и побеге. Находящиеся здесь надсмотрщики как раз в это время торопливо сгоняли каторжников в кучу, чтобы пересчитать.
— Нас ищут, — прошептал Карадор. — А ну-ка, ходу отсюда!
— Куда? — хором спросили орки.
— Куда угодно, только подальше, — ответил эльф.
Орки, не раздумывая, поспешили следом. Акко некоторое время оставался в одиночестве, а потом бросился догонять напарников. Если он вернется, то ничего от этого не выиграет. Его могут либо опять сослать на каторгу, либо вовсе прикончить. Единственной пользой будет то, что его родичам не придется краснеть. Они даже смогут гордиться — вот, мол, какого честного сына воспитали: убежав, он сам одумался и вернулся, дабы принять кару за побег. Нет, настоящий темный альфар в первую очередь думает именно о клане, а уж потом о себе. Но сейчас Акко меньше всего на свете хотелось такой «славы».
Задумавшись о том, что ему теперь делать — изгоев темные альфары не жаловали, — он буквально врезался макушкой в остановившегося орка.
— Вот …!
В следующие несколько минут на бедного гнома свалилось столько новых сведений о нем самом и всех его родственниках, что он чуть не полез в драку. Спасло его то, что в этой темноте даже он не видел, где именно находится физиономия его обидчика.
— Что случилось? — вместо этого прошептал он.
— Тупик, — отозвалась темнота голосом Карадора. — Здесь темно, как у орка в ж…! Извиняюсь… Я хотел сказать «в пещере»! Ну, что будем делать? Какие у кого есть предложения?
— Пустить меня! — услышал Акко свой голос и, распихав орков, полез вперед.
Там действительно находился тупик — для любого, но не для темного альфара, у которого умение договариваться с камнями было в крови. Уж коли на то пошло, то лучше гномов с недрами могли обращаться только цверги, которые, как утверждают байки, вообще способны на словах объяснить камню, какую форму они хотели бы ему придать. И любой камень, услышав просьбу цверга, сам менялся в соответствии с их пожеланиями!..
Для эльфа и двух орков тут была сплошная стена, но гном прекрасно чувствовал дуновение воздуха — в одном месте камень, как это ни дико звучало, был «прозрачным». Положив ладони на это место, Акко приблизил губы к самой поверхности и тихо зашептал.
— Чего он делает? — прислушались орки.
— Колдует, — определил Карадор, оказавшийся ближе всех.
— Шаман, — уважительно пихнули друг друга локтями Кутх и Хрост. Шаман в компании — это хорошо. Жаль, что он не орк, ну да ничего!
Объясняться со скалой пришлось долго — опыта у Акко не было совсем, и монолит долгое время просто не мог понять, чего от него хотят. Наконец стена под ладонями стала мягкой и теплой.
— За мной! — прошептал гном. — Сквозь камень! Быстро!
— Чего? — отозвалась темнота сразу тремя голосами. — Как «сквозь камень»? Ты с ума сошел?
— Быстро. — Голос альфара звучал глухо — передняя половина его туловища уже была внутри. — И молча. А то он обидится!
