– Я не останусь! – завопила Эбби.
О Господи, зачем он взял ее за руки? Все чувства смешались, и она больше прежнего осознала свою уязвимость. Сначала, когда разразилась вечерняя катастрофа с опозданием на самолет, он явно злорадствовал, поджидал ее в машине и ухмылялся, а теперь проявляет заботливость, сочувствует и пытается сделать все, чтобы ей было хорошо. И… и она не могла не видеть, как он красив. Да, шофер из него никудышный, но как все же красив!
– Вы должны остаться, Джессика. Вы ведь уже опоздали в Париж, так почему же не постараться поправить положение? В конце концов, не все еще потеряно, и может даже оказаться, что ваше опоздание для вас же обернется к лучшему.
– И что, по-вашему, путного может из этого выйти?
Глаза ее расширились, в них появился даже проблеск надежды, хотя она понимала: останься она здесь, к добру это не приведет. Она потеряла шанс получить хорошую работу, а взамен этого останется ночевать в доме человека, пусть и могущественного, но абсолютно чуждого ей, ибо помочь он мог только Джессике, но не ей, Эбигейл. Да и вообще, Уэббер вряд ли обрадуется тому, что его шофер привез сюда незваную гостью. Но этот Оливер такой обаятельный и, как он сам сказал, уже целовал ее, и… и может поцеловать еще, а она действительно не знала, как поведет себя, если он это сделает.
– Мистер Уэббер скоро вернется, и вы сможете обсудить ваше предложение с ним лично, как сначала и планировалось, когда вы приглашали его на ужин, – продолжал он убеждать ее.
Да, она и не подумала о таком варианте. Сердце ее вздрогнуло и забилось сильнее, потому что в последний час она больше волновалась о настоящем моменте, а не о том, с чего и ради чего все начиналось. Ведь цель званого ужина заключалась в передаче Уильяму Уэбберу пакета Джесс. Но все это должно было произойти В ее доме, а не здесь, когда она оказалась на его территории. В доме, несомненно, есть компьютер… А что, если он захочет посмотреть работу ее сестры вместе с ней, обсудить что-то, задать какие-то вопросы? Да уж, тогда игру можно считать проигранной. Тогда она вынуждена будет признаться, что выдала себя его шоферу не за того человека. А как иначе объяснишь свою полную некомпетентность? Объяснить, что она сестра Джессики, что она сама является жертвой дурацкой авантюры, в результате которой лишилась выгодного контракта. Бедный Оливер, у него наверняка будут из-за нее неприятности. УУ может уволить его и тянуть с этим, надо думать, не станет!
Ох, в какую кутерьму, дорогая моя сестрица, ты меня впутала! – в который раз подумала Эбби. Черт ее побери, она там нежится в роскоши дорогого нью-йоркского отеля и, несомненно, прекрасно проводит время в ожидании того, что сестра уладит ее дела с Уильямом Уэббером.
И что подумает Оливер, этот бестолковый шофер, узнав о ее обмане, особенно если будет из-за нее уволен? Но она явно нравится ему, да и он ей тоже. И хотя он виноват в том, что она упустила выгодную работу, но делает все, чтобы утешить ее и поправить положение. Да и этот его поцелуй, и то, как он смотрел на нее… Вот и сейчас как он смотрит на нее, ожидая, что она согласится остаться. Тогда хоть на время все вопросы будут сняты, и они смогут отдохнуть, в чем оба остро нуждаются.
– Не знаю, как и быть, – только и смогла она слабо пробормотать.
– Зато я знаю, – мягко сказал он.
Затем сделал то, чего она больше всего боялась: склонил к ней темноволосую голову, и их губы второй раз встретились в поцелуе, отчего у нее опять ослабли и задрожали колени. Чувства совершенно вытеснили из сознания все мысли, а подумать было о чем, хотя бы о скором возвращении УУ. Но как-нибудь все уладится само собой, мелькнул обрывок последней мысли. Он обнял ее и сильно прижал к себе, будто боясь, что она ускользнет из его рук. Но она и не собиралась ускользать, она забыла обо всем: и о сестре с ее делами, и о том, кто она такая, и лишь одного ей хотелось – чтобы этот поцелуй длился и длился. Было такое ощущение, что, если он закончится, она разразится слезами.
Минуты или часы прошли до той секунды, когда Оливер слегка отстранился от нее. Эбби открыла томные глаза и нежно смотрела на него, не зная, что сказать или сделать. Она чувствовала непривычную сладость покорности, будто он околдовал ее и сделал своей рабой на всю жизнь.
– Это было прекрасно, – глухо пробормотал он, – и вы прекрасны! – Нежно придерживая ее за плечи, он смотрел в глубокие красивые глаза. – Я должен быть очень сильным сегодня, Джессика, – продолжал он, отступив от нее, – потому что не хочу вас пугать. Я бы мог этой ночью действовать решительнее, но не должен. Никогда еще не встречал я никого, похожего на вас. Я действительно виноват в том, что натворил вечером. Но теперь я сделаю все для вашего приятного ночлега, уложу вас в постель, приготовлю питье на ночь и оставлю вас. А утром, я чувствую это, утром между нами начнется что-то большое…
Ослабевшая от наплыва чувств и усталости, Эбби не смогла проронить ни слова. Что он сказал? Что достаточно сильно уважает ее и любит, а потому не хочет ничем огорчить? Он не такой, как все, сонно подумала она. Большинство мужчин из тех, кого она встречала, не упустили бы своего. Они здесь одни, вдали от остального мира, и все же он предпочитает уложить ее в постель и оставить одну. А завтра, оно так много сулит, что она вряд ли заснет…
– Пойдемте, – сказал он, – я покажу вам гостевую комнату.
И, взяв ее за руку, трогательно, как ребенка, вывел из гостиной и по длинному коридору со множеством дверей повел в спальню.
Эбби испытывала весьма сложные чувства, когда они с Оливером шли по закругляющейся лестнице с темными, отполированными временем и человеческими руками перилами. Этот старинный роскошный особняк великолепно меблирован бесценным антиквариатом, оттененным повсюду мягким блеском шелковых драпировок, закрывающих высокие окна. Здесь все говорило о богатстве Уильяма Уэббера, но не только. Ее сестра сказала, что он любит красивых женщин и хорошую обстановку, и теперь она видела, что имелось в виду под хорошей обстановкой. Плейбой, по всему видно, обладал не только богатством, но и незаурядным вкусом. Она даже порадовалась, что вошла сюда не одна, а с Оливером. Все-таки Оливер, при всей его красоте, не из плейбоев, не из светских повес, он обыкновенный шофер, человек реального мира, более близкого и понятного ей.
Ей было спокойнее с ним и потому, что она уже испытывала к нему определенное чувство и знала, что ее чувство не безответно. Только одно смущало: по мнению Оливера, не она, Эбби, сейчас идет рядом с ним, а ее сестра, Джесс. Впрочем, не стоит сейчас углубляться в эти мысли, и без того она падает с ног от усталости. Все трудное, все неприятное пусть подождет до утра. Новый день может подсказать, как выпутаться из этой дурацкой ситуации.
– Ох, Оливер, – выдохнула Эбби, испуганно всплывая со дна оцепеневшего сознания, когда он открыл дверь в маленькую анфиладу комнат в конце коридора.
Гостиная была выдержана в ее любимом колорите, где нежно-персиковый соседствовал с белым и бледно-зеленым. Занавеси традиционно миткалевые, слегка присборенные и таящие, казалось, в складках всю историю поместья и дома. Здесь стоял и небольшой уютный диванчик, обитый ситцем, такое же кресло и изящный, времен одного из Георгов, столик под окном. В следующей комнате, декорированной в том же колорите, что и гостиная, Эбби увидела красивую старинную кровать с пологом на четырех столбиках, гордо красующуюся чуть ли не в центре комнаты. Кровать была так великолепна и так маняще уютна, что она подумала, как сладко заснет здесь, стоит лишь ее голове прикоснуться к подушке, если только не…
