Да скорее же! – в отчаянии подумала Рхиоу: она не могла заставить себя забыть о составе, летящем в темную дыру, чтобы оказаться… где? Никто не мог бы ответить на этот вопрос. После катастрофического вторжения такой огромной массы ворота, конечно, выйдут из строя, и починить их может оказаться невозможно. Что ждет поезд и его пассажиров, безвозвратно канувших в какую-то прореху в ткани вселенной?
Рхиоу усилием воли отогнала подобные мысли: они только мешали работе. Сааш полностью сосредоточилась на стоящей перед ней проблеме – это и делало ее незаменимой в трудных ситуациях: она когтями и мыслью перебирала струны, связывала их и бралась за новые. Урруах оскалил зубы с тем же выражением на морде, с каким он убивал крыс; поток его энергии, такой же мощный, как струя воды из пожарного брандспойта, поддерживал силы Сааш, так что струны сияли все ярче и переплетались все быстрее. Поэтому-то Урруах и был вторым сердцем команды; при всем его хвастовстве и скверном характере мощь молодого кота в расцвете сил стоила многих лет опыта и обретенного умения.
Рхиоу тоже помогала Сааш своей энергией, но ее задачей в основном было следить за процессом восстановления ворот в целом.
– Вон там, – показала она Сааш, – струны реже, чем нужно. – Сааш тут же погрузила передние лапы почти по плечи в переливающуюся сеть; она напоминала сейчас кошку, выуживающую мышь из глубокой норки. Потом ее когти зацепили нужную струну и вернули ее на место. Угроза была устранена, и эта часть сети внезапно засияла ровным светом. Рваная дыра, ведущая во тьму, зарастала. Выглянув за ее край, Рхиоу увидела, как близко уже поезд: до него оставалось не больше сотни ярдов.
Все будет в порядке, – твердила себе Рхиоу, – все будет в порядке… Ну давай же, Сааш, давай, Урруах!..
Теперь ворота напоминали не бездонную дыру, а колышущейся на ветру занавес, сплетенный из света и тьмы. Отверстие сжалось до разрыва в ткани мироздания, разрыв превратился в тонкую черту над рельсами. Поезд был уже только в пятидесяти ярдах… Сааш все еще стояла на задних лапах перед сияющей сетью, закрепляя последние струны.
Рхи, – подумала она, – держи!
Рхиоу зубами ухватила нужные струны, а Сааш в дикой спешке натянула их и переплела. Уже не в первый раз Рхиоу подумала: должно быть, когда-то еще в древности человек видел, как кошка – смотрительница ворот занимается своим делом; отсюда и пошло название детской игры с веревочкой – «колыбель для кошки».
– Готово! – крикнула Сааш. Поверхность ворот стала совершенно плоской, переливающейся разноцветными огоньками, которые разбегались к ее краям и отскакивали обратно. Черная трещина в воздухе сомкнулась. Теперь ничто не мешало видеть несущийся на них слепящий белый глаз ревущего всеми своими дизельными двигателями локомотива. Рхиоу и Урруах метнулись вправо, под платформу, Сааш – влево. Поезд прогрохотал через субстрат отремонтированных и ставших безвредными ворот, не оказав на него никакого действия. Под визг тормозов состав плавно затормозил и остановился у платформы.
Огромные колеса одного из вагонов оказались всего в двух дюймах от носов Рхиоу и Урруаха.
– Близковато, – пробормотал Урруах, глядя широко раскрытыми глазами на блестящий металл.
– Близковато, – согласилась Сааш с противоположной стороны пути. – Рхиоу! Я хочу, прежде чем мы отсюда уйдем, провести диагностику этих ворот. Остальные три я могу проверить отсюда, но здесь я хочу взглянуть на контрольные записи, чтобы узнать, кто оставил ворота в таком состоянии.
– Совершенно согласна, – ответила Рхиоу. – Только подожди, пока состав уберут отсюда.
На то, чтобы пассажирам выйти из вагонов, а служащим проверить, что в вагонах никого не осталось, уходило обычно минут двадцать. Отдышавшись, Урруах поднялся на ноги.
– Мне нужно размять косточки, – сказал он и двинулся в конец платформы. Рхиоу пошла следом за ним.
За последним вагоном они встретили Сааш, у которой возникла такая же мысль. При виде ее Урруах сморщил нос.
– Да от твоего вида можно на дерево залезть! Видела бы ты себя! И от тебя воняет!
Сааш посмотрела на него – в виде исключения она явно не собиралась начинать вылизывать шкурку – и ехидно улыбнулась.
– Это просто твоя повышенная чувствительность, – ласково сказала она.
Урруаху хватило совести смутиться. Он отошел в сторонку и оглядел то, что осталось от крыс.
– Такой номер не каждый день захочешь выкинуть. Однако, бесспорно, сработало эффективно!
– Сааш спасла нас, – тихо сказала Рхиоу. – И людей в поезде тоже. Ты здорово справилась, подружка.
Сааш криво усмехнулась.
– Я знаю, в чем я сильна. Сражение с крысами к этим вещам не относится.
– Зато техническая экспертиза… – начала Рхиоу.
– Крысы, – перебила ее Сааш, – определенным образом воздействуют на пространство. Никакой другой вид так не влияет на струны там, где живет. Этой их особенностью можно воспользоваться. – Она, все еще криво улыбаясь, дернула хвостом.
– Тебе лучше держать наготове это твое заклинание, – с чувством сказала Рхиоу. – Может, оно нам еще понадобится.
С того пути, где стоял состав, донеслись скрежет и громыхание: поезд подавали назад, в тот туннель, где сходились рельсы всех путей этого уровня.
Кошачья команда с Урруахом во главе перешла на соседний путь, подальше от вращающихся колес.
– Чем мы теперь займемся? – спросил кот.
– Почистимся, – высказала свое заветное желание Рхиоу.
– Я имею в виду – после этого. Можно пойти в ресторан, где подают омаров, и закрутить роман с официанткой.
Рхиоу раздраженно прижала уши: как можно думать о еде, даже об омарах, когда тебя окружает такая мерзость! Впрочем, она знала, что омары – страсть Урруаха. Иногда после работы она незаметно следила за ним: Урруах отправлялся к выставленным на улицу столикам ресторана, вставал в очередь к раздаточному окну, вызывая тем самым смех и комментарии пешеходов, и выпрашивал, громко мурлыча, объедки у толстухи-официантки. Сама Рхиоу никогда не сделала бы ничего столь привлекающего внимание, однако Урруах подобных вещей не стыдился, и Рхиоу давно отказалась от попыток его перевоспитать.
– По воскресеньям они столики наружу не выставляют, – сказала Сааш. – Да и вообще, ты хоть когда-нибудь думаешь о чем-то, кроме жратвы?
– Как же! Вот как раз прошлой ночью я повстречал такую рыженькую милашку с зелеными глазками…
Сааш уселась на относительно чистом месте позади семафора и стала отчаянно чесаться.
– Урруах, ты явно путаешь меня с кем-то, кто хоть чуть-чуть интересуется твоими ночными похождениями.
– Ах, в этом нет твоей вины, – великодушно сказал Урруах. – Конечно, тебе это неинтересно: ты ведь ффейх.
