– Жизнь с эххифами может иногда приводить к чрезмерному потреблению жира, – сказала она. – Остается только благодарить судьбу, что хозяева не пытались сделать из меня вегетарианку. – Рхиоу передернуло при воспоминании о тех кошках, чьи невежественные хозяева из самых лучших побуждений выбирали такой путь. По большей части несчастные жертвы очень скоро лишались одной из своих жизней, если только им не удавалось сбежать и найти себе более подходящие условия.
– Совершенно неподходящий образ жизни для вас, ребята. Хотел бы я, чтобы мои соплеменники не мучились такой дурью, – сказал Харл и взглянул вниз. – Привет, Урруах, как делишки?
– Ничего себе, – ответил Урруах и вскочил на перила рядом с Рхиоу. – Удачи вам, вы двое. – Он потянулся к Арху и принюхался. – Уж не моццареллу ли я чую? Опять? Рхи, ты избалуешь этого малыша.
Арху взглянул на кота и протянул:
– Биг-мак с сыром и беконом… О боги, ты и салат съел? – Он поморщился. – Надо же, какой прожорливый кролик!
– Да? А откуда, интересно, ты знаешь, каков на вкус салат?
– Я отправляюсь на Нижнюю Сторону, – пресек их перепалку Харл, – пока здесь нет ничего срочного. Передай Сааш мои наилучшие пожелания, Рхиоу. Я поговорю с ней, как только вернусь.
– Удачи, – ответила Рхиоу, и Харл направился к лестнице, легкомысленно размахивая портфелем.
Урруах бросил на Арху странный взгляд.
– Так, значит, биг-мак? Как ты узнал?
– Я вижу, как ты его ешь.
– Не вижу, а видел, – поправил его Урруах.
– Нет. Я вижу это сейчас, – сказал Арху, глядя на мраморную стену так, словно по ней скользили какие-то образы. – «Макдоналдс» в подземке, на углу Мэдисон-авеню и Пятьдесят первой. Эххифы – самец и самка – едят и разговаривают. Они говорят все громче и громче, потом неожиданно начинают драться. – Взгляд Арху был отсутствующим и растерянным одновременно. – Он ее бьет, пытается ударить снова, но она отскакивает. Самец гонится за ней, лезет за чем-то в карман, но вдруг спотыкается обо что-то невидимое и падает, потом встает и снова сует руку в карман. Тут из-за угла появляются патрульные полицейские. Самец вскакивает и убегает, а самка стоит и плачет…
Глаза Урруаха стали совершенно круглыми.
– Значит, он и в самом деле Око? – тихо сказал кот.
– Эххиф уронил на пол свой биг-мак, – продолжал Арху, словно не слыша. – Я вижу, как ты его хватаешь и тащишь за урну. Никто этого не замечает, все смотрят на самку и полицейских.
Рхиоу взглянула на Урруаха, задумчиво помахивая хвостом.
– Здорово ты придумал, – сказала она.
– Может, я сделал это только ради биг-мака, – ответил кот, отводя глаза.
Рхиоу насмешливо распушила усы, оценив уклончивость ответа: единственное, чего маги не смеют делать со словами, – это произносить прямую ложь.
– Конечно, он Око, – ответила она на заданный ранее вопрос. – Соответствующий символ появился в магическом изображении его имени, когда ты творил защитное заклинание. Заклинание ведь всегда действует… Думаю, Арху мог иметь такой талант в скрытой форме… появление символа подтвердило это, и теперь дар начал проявляться.
Арху посмотрел на Рхиоу.
– Теперь я вижу тебя, – сказал он взволнованно, – но одновременно и «Макдоналдс» тоже. И еще всякие вещи… Много всего разом.
– Это «вечное настоящее», – сказала Рхиоу. – Я слышала о нем от Ффайрха: если тебе случится застрять в воротах при искусственно продленном моменте перехода, ты начинаешь его видеть. В нормальных обстоятельствах ничего хорошего оно не сулит…
– Но я-то не нормальный, – сказал Арху, и неожиданно в его голосе прозвучала глубокая усталость.
– Верно, – согласилась Рхиоу.
– Да и никто из нас не нормальный, – вмешался Урруах. – Мы, чудики, тут все вместе… и самое важное, что вместе.
Рхиоу вздохнула.
– Знаете, я не отказалась бы от капельки нормальности. Давайте-ка пойдем к моему дому: там сейчас начинается новый раунд хауисс, и мы можем посидеть и немного посмотреть на игру. Вы двое отправляйтесь-ка туда по воздуху: Арху такая практика будет полезна. Только никакой ловли птичек! – предостерегла она котенка, заметив, как заблестели его глаза. – У меня есть здесь еще дело. Встретимся через полчаса на крыльце Йафха, ладно?
– Хороший план. Пошли, юноша, покажем, на что способны прожорливые кролики!
Урруах повернулся и уверенно пошел по воздуху над главным залом, в сорока футах от пола, направляясь к дверям.
Арху тут же загорелся энтузиазмом и кинулся следом. Рхиоу в ужасе застыла на месте: Урруах и Арху забыли сделать «шаг вбок», и их могли увидеть. Однако никто из находящихся в зале не смотрел вверх. В этом городе вообще никто никогда вверх не смотрит…
Рхиоу проследила взглядом, как Урруах и Арху, никем не замеченные, вышли на улицу. Покачав головой по поводу легкомыслия котов, она направилась к итальянскому ресторанчику.
Вернувшись домой, Рхиоу обнаружила, что ее эххифы тоже только что вернулись: они обедали в ресторане, а потом были в кино. Йайх шарил в холодильнике, по-видимому, в поисках замороженной пиццы. Рхиоу прошла на кухню и заглянула в свою мисочку; та оказалась пустой. Выразительно посмотрев на Йайха, она громко сказала:
– Я не стала бы заставлять вас дожидаться обеда.
Йайх закрыл холодильник и начал рыться в ящиках буфета.
– Сью!
Никакого ответа.
– Сью!
– Ох, извини, милый, – донесся голос Хухи из спальни. – Я задумалась.
– Я тут ищу этот корм из тунца.
– А его и нету. В лавке не оказалось.
– Благодарю тебя, Прародительница, – прочувствованно сказала Рхиоу, принюхиваясь к тому, что положил ей Йайх. Наконец-то что-то вкусное: говядина в смеси… с кроликом? Индейкой? Какая разница! Вкуснятина!
– Завтра обязательно куплю, – пообещала Хуха.
– А пока я буду наслаждаться мясом, – пробормотала Рхиоу.
– Похоже, она и это одобряет.
– Вот и хорошо, – сказала Хуха, выходя из спальни.
– У тебя усталый вид.
– Я и в самом деле устала. Еще один день сражений с проклятой системой, с проклятой сетью, с проклятым кондиционером.
Йайх подошел и обнял жену.
– Хотел бы я, чтобы ты все же ушла оттуда.
Хуха вздохнула.
– Ну да, я знаю. Об этом я тоже думала. Ты так же мучаешься из-за моей работы, как я сама.
– Я не стал бы называть это мучениями.
– А я называю. Ладно, слушай… Через пару дней у меня будет встреча.
