— А что ты будешь делать, когда не останется свободного места? — неожиданно для себя спросила Керри.
— Наверно, тогда я умру, — сказала Парис. — Это шутка, — быстро добавила она, заметив испуганное выражение на лице Керри. — Мне кажется, что у меня не возникнет подобной проблемы. Уже не возникнет. Эти рисунки свидетельствуют о самых глубоких моих падениях в жизни. Теперь я выбралась из пучины, и у меня нет никакого желания продолжать вести этот мрачный дневник. — Лицо Парис стало задумчивым. — Хотя все может измениться, — медленно произнесла она.
Керри дотронулась пальцами до ее татуированного плеча.
— Не сдавайся, — сказала она.
Эти слова произносили все пациенты клиники Бомера, по крайней мере, те, кто мог связно разговаривать. Как правило, пожелание оказывалось бесполезным, но не становилось от этого и хуже.
— Я над этим работаю, — заверила ее Парис. — Не меньше часа каждый день.
Керри кивнула и спрятала руки в карманах.
— Послушай, — обратилась к ней Парис, — не пора ли нам вернуться? Мне бы хотелось дослушать эту историю о кукушках и всем прочем.
— А можно я ненадолго останусь здесь?
— Да оставайся хоть на целый день, — с улыбкой сказала Парис. — Только не пытайся взобраться наверх. Эти развалюхи только на первый взгляд устойчивы, но пару раз мне приходилось видеть, как они рассыпаются без всякой на то причины.
— Я хотела посидеть только в той машине, где спала Кэти.
Парис с пониманием взглянула на нее.
— Не тревожься, — сказала она. — Мы ее отыщем.
Керри чувствовала, что Парис в этом вовсе не была уверена, но все же ее слова приятно было услышать.
Она посмотрела вслед удалявшейся по тропинке девушке, а потом снова повернулась к желтой машине. Бедняжка Кэти. Вынуждена спать в брошенном автомобиле, а могла бы разделить диван с сестрой в ее квартире на Стэнтон-стрит. Конечно, она пришла сюда не по своей воле.
Керри подошла вплотную к машине и положила руку на капот.
— Как мне кажется, обычные извинения тут не помогут, — сказала она. — Возможно, ты даже не слышишь меня. Или не хочешь слышать, и я не могу тебя винить за это.
Керри наклонилась и заглянула внутрь. На заднем сиденье лежало шерстяное одеяло. Она представила себе фигурку Кэти с наброшенным на плечи одеялом, защищавшим от ночной прохлады. Днем все еще было не по сезону тепло, но Керри помнила, что прошлым вечером было довольно холодно. Как тяжело думать о том, что у Кэти не было дома и ей приходилось ночевать в машине на автомобильной свалке.
Слезы, подступившие к горлу с момента встречи с Парис, наконец прорвались наружу, и Керри почти ослепла из-за них. Она с трудом нащупала ручку двери и скользнула на заднее сиденье, где в последний раз видели Кэти. Керри прижала к груди одеяло и уткнулась в него лицом. В его складках ей чудился запах сестры, и слезы потекли еще сильнее, а плечи задрожали от рыданий. Керри было так грустно, что, казалось, она никогда не перестанет плакать. Она оплакивала пропавшую сестру, и себя, и их несостоявшуюся дружбу.
— Я… Я бы все отдала… — пробормотала Керри сквозь рыдания.
5
— Как-то странно, — сказал Хэнк.
Лили озадаченно взглянула на него:
— Что странно?
— Ну, похоже, мы получили все, чего добивались. Можно считать, что разборки с семейством Куто в прошлом и теперь кукушки оставят нас в покое.
— Ты не видел волшебного сосуда, — сказала ему Лили. — Я не могу допустить, чтобы он остался у них в руках и послужил каким-то ужасным замыслам. Это выше меня.
Мот повернулся в своем кресле и привлек их внимание.
— Я ничего не знаю о кукушках, — заговорил он, — но достаточно наслышан о Куто. Это очень опасные люди. Если они советовали больше не попадаться им на пути, стоит прислушаться к их совету.
— Но…
— Кроме того, ты ведь говорила, что Эдди положил десять кусков на твой банковский счет?
— Мне неизвестно, кто перевел деньги.
— Ну, если речь идет об «Инвестиционной компании Ньюфорда», значит, деньги от Эдди Прио. Это легальная сторона его бизнеса.
— Мне все равно, откуда взялись эти деньги, — настаивала Лили. — Мне они не нужны.
— Она права, — заметил Хэнк. — Я бы тоже их не взял. Эдди Прио не тот человек, которому я хотел бы быть обязанным.
Мот с осуждением покачал головой:
— Это не то, о чем вы думаете. Просто Эдди таким способом проявил благородство. У вас были проблемы с Куто, и он не смог их решить, поэтому поступил так, как счел нужным.
— Я бы предпочел обойтись без дополнительной головной боли, — сказал Хэнк.
— Но ведь и твое дело улажено? Девчонку отпустили, все обвинения сняты.
— Да, но Марти в бешенстве.
— Почему? Потому что не смог справиться сам?
— Ты прекрасно знаешь почему.
— Знаю, — подтвердил Мот и повернулся к Лили. — А теперь об этих десяти тысячах. Как мне кажется, это всего лишь небольшая компенсация за разгром твоей квартиры и потрясение, пережитое той ночью, когда вы встретились с Хэнком.
— Я что-то плохо понимаю, — сказала Лили. — Он что, сотрудничает с Куто, или у них общие интересы?
— Не совсем так.
— Тогда к чему все это?
— Эдди так поступает, — вмешалась Анита, — когда не может разрешить какую-то проблему. Это его способ утвердиться на итальянский манер. Друг просит его об услуге, и Эдди не может не оказать ему посильной помощи.
— Мне бы не хотелось иметь гангстера в числе своих друзей, — сказала Лили.
— А он тебя и не просит об этом, — покачал головой Мот.
— Но я не могу отступиться от попытки вернуть магический сосуд, — добавила Лили и обернулась к Хэнку. — Я просто не могу оставить все как есть.
— Послушай, это всего лишь кусок хрусталя, — возразил Хэнк.
— Нет. Я не знаю, что это такое, но наверняка не просто красивая вещица.
— Не наше это дело. Пусть сами разбираются между собой.
— Нет, это мое дело. Все это время сосуд находился у меня. Я хранила его, хотя и не знала об этом, и теперь на мне лежит ответственность за то, что он попал не в те руки. Я возвращаюсь к Джеку и, если он еще не появился, постараюсь справиться самостоятельно.
— Лили, будь благоразумна, — предостерег ее Хэнк. — Даже если забыть об опасности, подумай, во что ты собираешься вмешаться. С чего ты хотя бы собираешься начать?
— Еще не знаю. Но я должна попытаться. А эти деньги я отошлю обратно вашему приятелю.
