И снова женщина. Прекрасная и обреченная. Но очень, очень сильная. О таких женщинах говорят, что по одному их слову реки поворачивают свои воды вспять, леса расступаются, а от взмаха ее волос поднимается ветер. Луна и солнце по ее желанию останавливают свой бег. Горы склоняют свои вершины в знак покорности. Океан шепчет ее имя.
Керри так была поглощена красотой этой женщины, Благодати, что не сразу заметила позади нее еще одну, темнокожую, фигуру. Это был мужчина, огромный, словно воплощение Будды, такого большого человека ей еще не приходилось видеть в своей жизни. Она протянула руку и нащупала ладонь сестры. Кэти ответила крепким пожатием пальцев.
— Ворон, — услышала она голос одной из девчонок-ворон и, вспомнив рассказы Кэти, поняла, что перед ней таинственный хозяин дома, в котором она поселилась.
Колени подгибались под чудовищным весом человека, глаза его были закрыты, руки свободно покоились на бедрах. Лицо оставалось совершенно бесстрастным. Керри могла бы принять его за статую, но вот Благодать сделала шаг вперед, коснулась его лба сияющей рукой, и веки Ворона затрепетали и поднялись, открыв глаза, такие темные, что самая черная ночь, самое черное воронье крыло бледнели по сравнению с ними.
Мужчина с большим любопытством обвел взглядом всех стоявших перед ним, затем перевел его на Благодать.
— Время пришло? — произнес он.
Его голос был настолько низким, что эхом отозвался в груди Керри.
Никто не проронил ни звука.
Ворон снова внимательно посмотрел на всех и каждого, потом вновь заговорил:
— Этот мир все же достиг своего предела?
12
За пять-шесть кварталов до берега озера Хэнк заметил, что масляная лампа, горящая в руках Брэндона, уже не нужна. Далеко за пределами ее досягаемости над крышами домов возникло золотисто-янтарное сияние и распространилось вдоль стен по тротуарам. Свет не был ярким, но он все набирал силу. Если так пойдет дальше, то скоро видимость станет такой же, как в сумерки в сельской местности или в полнолуние при ясной погоде.
Подняв голову, Хэнк увидел источник свечения.
Его было трудно не заметить. Высокая башня отеля «Риц Харбор» испускала золотистые лучи. Пока Хэнк удивлялся, сияние приобрело очертания раскидистого дерева — наподобие дуба или вяза с густой кроной. Здание отеля еще смутно угадывалось, но по мере распространения лучей тридцатиэтажное здание становилось все больше похожим на забытую под деревом детскую игрушку.
— Господи, — воскликнул Хэнк, — только посмотрите на это чудо!
Но в его совете никто не нуждался. Реакция Лили была такой же, как и у Хэнка, — чувство облегчения при виде настоящего света после непроглядной тьмы, смешанное с благоговением при виде его формы. По мнению Хэнка, остальные спутники, более привыкшие к проявлениям волшебства, должны были принять это странное явление как значительный шаг к улучшению обстановки. Вместо этого они выглядели так, словно обнаружили, что Элвис не только жив, но и подрос на пару сотен футов, да еще обзавелся нимбом.
Все, как по команде, замерли на месте и уставились на светящееся дерево. Брэндон задул лампу и поставил ее на тротуар у своих ног. Выпрямившись, он стал зачарованно смотреть вдаль, так же как и все остальные.
— Как красиво, — пробормотала Лили.
Хэнк кивнул. Он повернулся к Маргарет, стоящей к нему ближе всех, и увидел, что она еле держит карабин Брэндона в руках. Побоявшись, что женщина уронит оружие, Хэнк взял карабин себе. Она не возражала. Скорее всего даже не заметила.
— Что ты видишь? — спросил он у Маргарет.
Вероятно, это явление значило для зверолюдей нечто большее, чем для них с Лили.
Довольно долго Маргарет не произносила ни слова, и Хэнк решил, что она его не услышала.
— Вековечное дерево, — произнесла Маргарет, когда Хэнк уже собирался повторить вопрос. — Оно светится светом Далекого Прошлого.
— Далекого Прошлого? — переспросил он.
Она кивнула, не сводя глаз с видения.
— Этот свет встретил нас, когда Ворон вызвал мир из Зачарованных Земель.
Хэнк покосился на Лили, но она только покачала головой. Лили понимала не больше, чем он сам.
— К добру оно или ко злу? Что предвещает это видение? — спросил Хэнк.
— Ни к тому, ни к другому, — ответила Маргарет. — Оно просто есть.
Все согласно закивали, но никто не произнес ни слова, чтобы помочь понять загадочный факт. В этом вороново племя преуспело как нельзя лучше. Хэнк снова внимательно всмотрелся в источник света:
— Отлично. Пусть будет вековечное дерево, что бы это ни означало.
— И что нам теперь делать? — спросила Лили.
— Не знаю, как остальные, — сказал Хэнк, — я лично намерен двигаться дальше.
На его замечание отреагировала только Лили, представители же воронова племени безмолвствовали. Даже Босефус, сидя на задних лапах, не сводил глаз с сияния. Светящееся дерево словно заворожило пса, но спустя мгновение собака тряхнула головой и раздраженно заворчала. Хэнк осмотрелся, стараясь понять, что насторожило его четвероногого приятеля.
— Что такое? — пробормотал он.
Только Лили отвела взгляд от вековечного дерева, чтобы посмотреть, что привлекло внимание Хэнка и пса. Оказывается, они уже не были одни на улицах.
В некотором смысле ничего не изменилось. Здания по-прежнему были темными. Машины, автобусы, тележки разносчиков оставались все на тех же местах. Водители и пассажиры не подавали никаких признаков жизни. Пешеходы продолжали стоять в самых неожиданных позах, в которых их застало изменение мира.
Но десятки людей вышли на улицы, и все они безотрывно смотрели на дерево, распространявшее свет по недавно еще темным улицам. Шаг за шагом люди медленно продвигались к берегу. Хэнк выждал несколько мгновений, потом взял Лили за руку, и они пошли вперед. Босефус тут же занял позицию рядом с Хэнком. Через десяток-другой шагов Хэнк обернулся. Все представительницы воронова племени вместе с Рэем следовали за ними.
Теперь, при свете, исходящем из отеля, они продвигались куда быстрее. Всего через несколько минут они добрались до здания «Риц Харбор», где уже собралась небольшая толпа. На взгляд Хэнка, там насчитывалось сотни две или три людей, может, немного больше. Но народ продолжал прибывать из всех улочек. Мужчины, женщины, дети. Белые, чернокожие, азиаты. И во всех них, как полагал Хэнк, текла хоть капля звериной крови.
На площади почти никто не разговаривал, и никто не обратил внимания на Хэнка и его спутников, когда те стали пробираться в передние ряды. Хэнк вытянул шею. Вблизи сияющее дерево выглядело и вовсе невероятно. Он зачарованно смотрел на загадочный свет, пока не затекла шея. Потом стал изучать здание отеля, все еще различимое на фоне свечения. Кэти была где-то там.
