Птица не умолкала, пока он не нажал на педали и не поехал по дорожке. Грачи к тому времени уже скрылись из виду.
Это какое-то безумие.
Другого объяснения Рори не мог подобрать.
14
— Что это он говорил о грядущем конце света? — спросила Керри.
Кэти окинула сестру сочувственным взглядом. Керри выглядела испуганной, и она не могла ее за это винить. Ворон, в отличие от других представителей воронова племени, и так не производил впечатления приятного собеседника, а его наружность воплотившегося Будды еще усугублялась высказываниями, придававшими несвойственную образу Гаутамы мрачность. Его суровый тон и громоподобно низкий голос мог кого угодно заставить нервничать.
Хотя на девчонок-ворон он не произвел особого впечатления.
— А, не обращай внимания на Ворона, — сказала Мэйда.
— Он без ума от драматических эффектов, — поддакнула Зия.
— Чем больше драматизма, тем лучше.
— Как будто мир может обрушиться по его слову.
— Можно подумать, — покачала головой Мэйда.
Ворон метнул в их сторону строгий взгляд, явно стараясь заставить девчонок замолчать, но добился только бесцеремонного хихиканья.
— Это не мое решение, — произнес он и кивнул в сторону Благодати. — А ее.
Эти слова заставили девчонок-ворон умолкнуть.
Такая реакция удивила Кэти. Казалось, все представители воронова племени если и не боятся Благодати, как боится Керри, то испытывают по отношению к ней глубочайшее благоговение. Но больше всего ее удивляло то, что никто из них, похоже, не знает, зачем их собрали в этом месте.
— Благодать появилась здесь не поэтому, — сказала Кэти.
Взгляд темных глаз Ворона остановился на ее лице.
— Кукушки разбили ее сосуд, — объяснила Кэти. — Из-за этого дверь в прошлое и открылась, и Благодать затягивает к началу времен. — Кэти окинула всех смущенным взглядом. — Одному из нас надо последовать за Ней, чтобы закрыть дверь в прошлое, иначе туда засосет весь мир.
— Откуда ты можешь об этом знать? — спросил Ворон.
От его голоса у Кэти все внутри задрожало. Пальцы девушки сильнее сжали ладонь сестры. Ворон и Кэти заставлял нервничать, но упрямство не позволяло ей показать, что она боится. Наоборот, она стала более агрессивной.
— А почему ты этого не знаешь? — огрызнулась Кэти.
Ворон нахмурился:
— У света нет голоса. Он не может разговаривать.
— Она не произносит слов, — согласилась Кэти, — но это не значит, что с Ней невозможно общаться.
Это было довольно трудно объяснить. Когда Кэти удавалось утихомирить сумятицу собственных мыслей и дать теплому, янтарно-золотому сиянию проникнуть в себя, она просто понимала, что хотела сказать им Благодать.
— Я никогда об этом не слышал, — проворчал Ворон.
— Но это еще не значит, что я лгу, — бросила Кэти.
— Я этого не говорил…
Кэти свободной рукой сделала жест в сторону сияющей фигуры женщины.
— Скажи это Ей, а не мне. Я пришла сюда не для того, чтобы спорить.
Довольно долго никто не решался заговорить.
— Эта дверь, — наконец произнес Джек, — куда она ведет?
Кэти на мгновение задумалась.
— В то место, которое вы называете Зачарованными Землями.
— Но без Нее… Если Она исчезнет из этого мира… — Джек даже не решался закончить фразу.
Ворон повернулся к девчонкам-воронам:
— Разве я так уж ошибся? Без Ее света мир постепенно скатится в пропасть.
«Он похож на меня, — подумала Кэти. — Ему нет места в этом мире. Вся разница между нами в том, что он, уходя, хочет все забрать с собой».
— Она понимает это по-другому, — сказала Кэти вслух. — Мир будет другим, вот и все. Но не погибнет. Мы должны создать собственную благодать.
Ворон коротко, невесело рассмеялся:
— И что это будет за мир, если благодать будет зависеть от доброго расположения его обитателей? С каждым годом в нашем обществе все больше ненависти, все больше непримиримости. Доброта уходит в область преданий.
Кэти задумчиво посмотрела на него, пытаясь понять причину почтительного уважения к Ворону со стороны зверолюдей. Конечно, он очень велик, обладает внушающим страх голосом, но в нем нет ни капли сострадания. Может быть, он слишком долго спал. Может, забыл, каково это — жить и заботиться о других людях?
— Все будет совсем не так, — сказала она.
Девчонки-вороны согласно закивали.
— Мы счастливы, — сказала Мэйда. — И мы всегда очень-очень добры.
— Это правда, — добавила Зия. — Мы несем с собой благодать, куда бы ни шли.
— По крайней мере, мы стараемся это делать.
— И это имеет смысл, не так ли?
— Конечно, — сказал Джек.
— Кого из нас Благодать выбрала своим спутником? — спросил Ворон.
— Это не имеет значения, — ответила Кэти. — Потому что пойду я.
— Ты не можешь! — крикнула Керри.
Кэти освободила ладонь из ее пальцев, положила руки на плечи сестры и заглянула в ее глаза.
— Но ведь я тебе все рассказала, — объяснила она. — Я сама так решила.
— А мы здесь тогда зачем? — спросил Ворон. — Ради того, чтобы пожелать тебе счастливого пути?
Может, его так долго никто не решался разбудить, что всем лучше, когда Ворон спит? Тогда, по крайней мере, не приходится его слушать.
— Нет, — сказала Кэти, поворачиваясь лицом к Ворону. — Кукушки использовали горшок, чтобы убить вас, но Благодать не отнимает жизнь, а дает ее, помнишь это?
— Она принесла смерть в этот мир, — проворчал Ворон.
Кэти взглянула на женщину, утихомирила свои мысли и попыталась отыскать ответ в золотом сиянии.
— Нет, — возразила она спустя мгновение. — В тот раз Коди воспользовался силами горшка, и смерть привлекло яркое сияние. Он разбудил ее ото сна.
— Но ведь должен же быть какой-то другой путь, — сказала Керри.
Кэти покачала головой:
— Может быть, кто-то еще захочет уйти со мной, но я определенно должна пойти. Если пропадет любой из вас, мир понесет тяжелую утрату, но мало кто станет скучать по мне. Поверьте, я не пытаюсь приписать себе лишнюю значительность.
— Кэти, не говори так, — попросила Керри. — Это неправда.
— Послушай свою сестру, — вмешался Джек. — На твоей душе немало грехов, но, в отличие от меня, ты не виновна ни в одном из них.
